Оборотень оскалился. Я взмахнула клинком, прикидывая расстояние.
Если я выживу после схватки, мне никогда не узнать, кто убил Грега. Стая разорвет меня в клочья. Короче, цугцванг. Выбора нет. Пришлось ударить в грязь лицом. Остановившись, я опустила саблю и сипло выдавила:
– Извини. Я не прочь поразвлечься, но только себе сейчас не принадлежу.
Он заулыбался. Я сделала над собой усилие, чтобы не реагировать на снисходительность вожака.
– Меня зовут Кейт Дэниелс. Грег Фелдман долгие годы являлся моим законным опекуном, можно сказать, мы были семьей. Я хочу найти ту тварь, которая его убила, поэтому не могу позволить себе сражаться с тобой или хвастаться магией. Мне просто нужно узнать, не замешана ли Стая в смерти рыцаря. Когда я разыщу убийцу, с удовольствием дам тебе полную сатисфакцию.
Я протянула руку оборотню. Он помедлил, внимательно глядя на меня. Потом шерсть исчезла: фолликулы втянули ее обратно. Царь Зверей пожал мою ладонь человеческой пятерней.
– Вопрос снят. В настоящее время я тоже себе не принадлежу.
И, будучи вожаком Стаи, никогда, наверное, не принадлежал.
Золото радужек сократилось до едва заметных желтых крапинок. Невероятный самоконтроль! Большинство перевертышей могли выбирать между тремя ипостасями: человек, зверь, химера. Изменить лишь часть тела, не затронув остальное, как сделал Царь, было немыслимым делом. Спроси меня кто прежде, я бы сказала, это вообще невозможно.
Он уселся прямо на грязный пол. Я последовала его примеру. И зачем джинсы отряхивала, идиотка.
– Если я докажу тебе, что Стае было невыгодно убивать рыцаря-прорицателя, ты поделишься со мной информацией?
– Да.
Он вытащил из объемистого кармана свитшота черную кожаную папку, застегнутую на молнию, и протянул мне. Я уже хотела ее хватить, но оборотень молниеносно отдернул руку.
Любопытно выяснить, шустрее он меня или нет.
– Пусть это останется между нами, – предупредил он.
– Хорошо.
Я взяла папку, раскрыла. В ней лежали фотографии. Снимки растерзанных тел, преимущественно человеческих, хотя встречались и получеловеческие. На всех изображениях доминировал ярко-алый цвет, разобраться что к чему оказалось сложновато. Но я их просмотрела. Трупы и снова трупы. Обезображенные, выпотрошенные, окровавленные. Мне стало дурно.
– Семь, – пробормотала я, держа снимки за края, словно кровь могла испачкать пальцы. – Ваши?