СТАРШАЯ СЕСТРА. Чего вытаращился? Иди сюда, парень. Что с тобой такое?
ГРЕХОЕД. Мои соболезнования, я просто… примите мои соболезнования.
СТАРШАЯ СЕСТРА. Ты ведешь себя так, будто никогда не делал этого раньше.
ГРЕХОЕД. Я делал это много раз.
СТАРШАЯ СЕСТРА. Тогда чего ты стоишь у двери, как побитый пес? Она мертва. Больше не сможет бросать в тебя камни. Ты думаешь, что мстишь ей, отказываясь съесть ее грехи?
ГРЕХОЕД. Мщу?
СТАРШАЯ СЕСТРА. Я знаю, по отношению к тебе она была жестока, мучила тебя. Я сожалею об этом. Но она делала это не со зла, клянусь, не со зла. Жизнь бурлила в ней, вот брызги и летели во все стороны. Эмоции перехлестывали через край. Горе и радость, любовь и ненависть… нет, какая ненависть, не было в ней ни йоты ненависти, как и злости, может, только нетерпение и, время от времени, грубоватое чувство юмора, а вообще она было доброй, нежной, и все животные любили ее, и все души, кроме, возможно, твоей. Нельзя винить ее за то, что она была молодой и, случалось, неразумной. Она была хорошей девочкой и никому не желала зла.