Вдруг это вязкое и гадостное болото, именуемое жильем, разорвал смех. Иронический. Игривый. Причина поперхнулась, Истина удивилась. А мать обернулась, но только не на субъект возможного смеха – своего сына. Она искала источник радости, крутя по сторонам своей надстройкой тела – головой. Обозревала, но не глядела вглубь. И только повторный, ехидненький смешочек заставил ее сфокусировать свой блуждающий взор на Богданчике. Это он так радостно смеялся. Мать, не веря себе и кому-то Тому, подошла к своему дитя. Богдан продолжал заниматься необычным и удивительным для себя делом. При этом подмигивал матери. Совсем по-взрослому. Как будто, что-то знал. Своим подмигиванием он что-то предвещал. Как будто хотел сказать матери, что ее скоро ожидают какие-то события, о которых она знает. Матери даже почудились слова, обращенные к ней: ” Ну что? Жди. Скоро и тебя это ожидает ”. Опустив ребенка на пол, она обратила внимание на жизнь за окном-оградой – там тоскливо и чинно двигалась похоронная процессия. Унылая музыка и отупевшие взоры шествующих обволакивали себя погребальным коконом, не пускали в свой вечный туннель.