– Вы пожалеете об этом, Джорджиана, – пообещал он. – Потом. Я позабочусь об этом. – После чего он отпустил ее руку, почти отбросив от себя, и направился к игрокам в кости.
Холодок пробежал по ее спине. Она шагнула было в сторону Неда, но он, почти неуловимым движением качнув головой, остановил ее. Конечно, что бы ни придумала Джорджиана, ее поведение ничего не могло изменить. Она отвернулась от Неда и подошла к дивану, на котором сидели и о чем-то болтали две женщины.
– Добрый вечер, миссис Эддингтон, миссис Мэрифилд. – Джорджиана села на стул рядом с диваном. – Надеюсь, вы провели приятный день?
– Да уж, леди Джорджиана, очень приятный, – подтвердила миссис Эддингтон и заговорщически подмигнула миссис Мэрифилд. – Развлечения в доме вполне могут возместить недостаток развлечений на свежем воздухе. – Она подмигнула с вульгарной многозначительностью.
– Ох. Перестаньте, дорогая миссис Эддингтон, – сказала миссис Мэрифилд, прикрываясь веером. – Постыдитесь, мэм. Чувствительность леди Джорджианы слишком деликатна для таких разговоров.
Ее компаньонка только рассмеялась.
– Еще всего лишь несколько месяцев, дорогая моя подруга. Как только она выйдет замуж и разделит ложе с мужем, то присоединится к нашему обществу, попомните мои слова.
– О да. – Миссис Мэрифилд многозначительно кивнула и посмотрела на Годфри Белтона. – Какой мужчина! Вас можно поздравить с такой удачной добычей, моя дорогая Джорджиана. Из него получится прекрасный муж. А тот дом, что он строит для вас… все говорят, это будет самый прекрасный дом во всем графстве.
– Не знаю, мадам, – сказала Джорджиана, скрывая свое отвращение. – Со мной не советовались.
– А чего вы хотели, моя дорогая? – воскликнула миссис Эддингтон. – Разве это женское дело – иметь свое мнение в таких делах. Предоставьте это вашему мужу, дитя. Ему лучше знать.
– Я уверена, – сказала Джорджиана, постукивая сложенным веером по колену. – Годфри должен знать лучше.
Объявили, что обед подан, и гости направились через холл в столовую, где вдоль стен выстроились слуги. Приглашенные к обеду стали за своими стульями перед длинным столом, и из холла послышался рождественский гимн «Слава кабаньей голове». Все глаза обратились к двери. Вошел повар с большим золотым подносом в руках, на котором поблескивала голова кабана, обложенная листьями лавра и розмарина, с вложенным в рот яблоком. За ним шествовали слуги с блюдами, украшенными гирляндами остролиста и можжевельника. Они пели традиционные древние песенки.