Не вздумай пировать, про все забыв,
В Забуле отдыхать не оставайся,
А в тот же день с Рустамом возвращайся!»
Взял Гив письмо, и в путь пустился он,
Скакал в Забул, забыв покой и сон.
И прибыл он в предел Забулистана,
И стражей крик донесся до Дастана,
Что из Ирана конный к ним спешит,
Взметая вихрем пыль из-под копыт.
Весть эта до Рустама долетела,
И выехал встречать слоновотелый.
Он выехал с дружиною своей,
Со свитой братьев и богатырей.
И спешились, как честь велит, при встрече,—
Все – и гонец, прибывший издалече.
Сошел с коня и славный Тахамтан,
Спросил: «Здоров ли шах? Как жив Иран?»
Повел Рустам гонца в свои чертоги,
Гость за беседой отдыхал с дороги,
Потом письмо хозяину вручил
И о Сухрабе вести сообщил.
Рустам, прочтя посланье, изумился,
Все расспросил и в думу погрузился.
Потом, смеясь, сказал: «Неужто там —
В Туране, появился новый Сам?
Рождал богатырей Иран счастливый,
А там не вспомню я такого дива.
Есть, правда, у меня там сын… Хотя —
Он очень молод, он еще дитя!..
Есть сын мой у царевны Самангана! —
Но выступать ему в походы рано.
Еще не знает он, – мой дорогой,—
Как водят войско, как вступают в бой!
Сокровищ я послал ему немало,
И мать его ответ мне написала.
Еще не год, не два, не три пройдет,
Покамест милый сын мой подрастет.
Я терпеливо жду: пора настанет,
И миру новый богатырь предстанет.
Сейчас же лет тринадцати всего
Мой сын, богатство сердца моего!
Пока ему бросаться в битву рано.
Другой к нам воин вышел из Турана…
Теперь, мой гость, пойдем на наш айван
Рад будет престарелый муж – Дастан.
Подумаем, как быть нам в этом деле
И отчего так тюрки осмелели.
Пойдем, мой гость любезный, отдохнем,
Уста сухие освежим вином!
Потом последуем к престолу шаха,
Посмотрим – кто нагнал такого страха.
И коль не спит могучая судьба,
Врага возьмем арканом, как раба.
Коль на горящий берег хлынет море,
Не устоять огню с волнами в споре.
Как подыму я боевой свой стяг,
Падет от страха на колени враг.
Шах перепуган. Нам же было б низко
Весть эту к сердцу принимать так близко!»
Тут с гостем сел к вину за стол Рустам
И здравицу провозгласил войскам.
А после пира, утром, – еще в хмеле,—
Рустам могучий позабыл о деле.
Проугощал он гостя день второй,
Не вспомнил о походе на другой.
На третий день подать вина велел он,
О Кей-Кавусе вспомнить не хотел он.
Так с Гивом он пропировал три дня,