Черяга медленно пошел к лестнице, разглядывая по дороге таблички.
– Дениска! Ты?
Черяга оглянулся. Из кабинета справа выглядывал полный сорокалетний мужчина с буйной шевелюрой и глазами цвета чернослива, прятавшимися за толстыми стеклами черепаховых очков.
Денис некоторое время стоял удивленно, а потом спросил:
– Кеша?
Иннокентий Стариков, более известный своим соученикам по 2-й городской школе как «попугай Кеша», рассмеялся и хлопнул Дениса по плечам.
– Каким ветром к нам занесло?
– В отпуск.
– И как же ты до нас добирался?
– На машине.
– Хорошая машина-то?
Денис молча ткнул в окно:
– Вон стоит.
Кеша молча уставился на темно-зеленый внедорожник, ожидавший хозяина на площадке у входа.
– Ну ты даешь! – сказал он с добродушной завистью. – Прямо как у Извольского.
– Что?
– У Извольского, директора Ахтарского металлургического, такая же тачка. Я даже думал – не он ли прикатил плакаться перед шахтерами? А это, оказывается, твой. Слушай, ты обедал?
– Нет.
– Пойдем, угощаю. У нас внизу отличная столовка.
Столовка внизу Чернореченсксоцбанка оказалась скорее уютным ресторанчом. В небольшом подвальчике тихо журчала музыка, на крытых скатертями столах стояли свежие букетики цветов, и официантки в коротких юбочках покачивали бедрами вполне соблазнительно.
При виде Кеши Старикова они вполне засуетились: видно, он занимал в банке немалый пост.
– Слушай, – спросил Стариков, – а ты вроде юридический кончал? Ты где сейчас работаешь?
– В Генпрокуратуре. Важняк.
Стариков едва не поперхнулся коньячком, и тут же усиленно задвигал ушами, видимо соображая, откуда у следователя-бюджетника джип такой же, что и у директора металлургического левиафана. Видимо, соображения Старикова оказались весьма для Дениса благоприятны, он просиял, залпом проглотил коньяк и хмыкнул:
– Надо же! То-то твой братишка говорил, что с тобой посоветуется.
– О чем?
Глаза Старикова сузились и стали как две смотровые щели:
– А он не посоветовался?
– Нет. Так о чем он должен был посоветоваться?
– Ну как о чем. Жалко парня. Отсидел на малолетке, вернулся – а тут капитализм ан фас и в полный рост. Куда ему податься? В верхи не берут с его биографией, а низам не платят. Сильно ему хотелось из этой помойки наверх выпрастаться, а его еще раз утопили.
– Это когда за рэкет чуть не посадили?
– Ну да.
– А что там случилось?