–А ты напрягись. Тебя зачем посылали? Не нравится ему! Мне тоже не нравится, и что?
Лихой пожал плечами. Красимир цепкими руками схватил его за плечи, попытался потрясти, да не получилось, силушка у Лиходеева теперь была, дай бог каждому. Сказал со злостью в голосе:
–Иди! И чтоб глаз с княжны не спускал, да по сторонам смотрел!
Лихой и пошел. Ходил, смотрел со стороны, как чествуют Ладославу со всей ее свитой. Смотрел, что чаркой не обнесен ни один курский воин. Непорядок конечно, но не криминал для этого времени. Не запретишь. За такой запрет, легко могут и чавку начистить. Блин! Ну, что ж так гнетет-то?
Шараханье из стороны в сторону, привело к тому, что столкнулся с Милованом, сыном местного боярина.
–Ты чего отрок угощение не тронул? Али брезгуешь боярской снедью? Я за тобой давно наблюдаю. Вижу, ты в каждую дырку нос сунуть норовишь.
–Да, что ты, боярин!
Лихой пытался на скорую руку выжать из себя оправдание своим действиям в усадьбе. Что придумать, что сказать?
–Животом с утра маюсь, вот и мечусь. Есть-пить не могу, не лезет. Мне б молочка, чтоб пронесло!
–Х-ха! Нет коровы в усадьбе. Это в деревеньку к смердам кого, посылать нужно. Так ведь недосуг, гости.
–Придется терпеть.
–Ну-ну! Только под ногами не путайся – пожалеешь.
Милован ухмыляясь, пошел к столам с пировавшими, оставив Лихого в крепком раздумье. Меж тем, дворня на стенах частокола закрепляла горевшие факела и светильники, солнце последними лучами озаряло небосвод, ему на смену выползла темень. Скоро Среча вступит в свои права, совсем стемнеет. За руку ухватил проходившую поблизости Велижанку, девку княжны, определенную в прислугу.
–Веди в покои княжны, покажешь, где они! – потребовал у хмельной чернавки.
–А, чего это…
–Веди, стерва!
–Идем.
Проведя по коридорам первого этажа, показала большую комнату с широкой лавкой, покрытой пуховиком, подушками и тканым одеялом. Два окна стекленные слюдой, больше походили на бойницы. Худого дитятю протиснуть можно, а вот взрослый явно не пролезет. Отрадно, комната пустует.
Через двор в сумерках пробежался за частокол, разыскал свои саквы. В темноте, торопливо выпотрошив их прямо у колеса, стал пихать в одну из них все, что посчитал необходимым. Под кафтан пристроил дедов меч, и сторожась встречных людей на пути своего следования, пробрался в дом. В комнате распихал под одежду и снарягу все нужности. Сакву и ножны от меча бросил под лавку, залез туда и сам. Да, пофигу ему вся красота княжны, пусть хоть всю ночь голой перед глазами вертится, ему своя шкура дорога. Если что, ведь боярин Милорад слово сдержит. Устроившись поудобней, притих, стал ждать.