Утверждение, что глобализация вынудила правительства принять прорыночную политику против их воли, не соответствует действительности. Напротив, глобализация стала возможна только благодаря провалу политики коллективизма и благодаря решимости правительств, столкнувшихся с этим провалом, выбрать рыночную альтернативу. Таким образом, в популярном понимании глобализации, равно разделяемом как ее сторонниками, так и противниками-катастрофистами, основное направление исторических причинно – следственных связей перевернуто с ног на голову.
Но, хотя глобализация стала результатом разрыва с коллективистским прошлым, этот разрыв ни в коем случае не был окончательным и бесповоротным. Несмотря на ликование в одном лагере и скрежет зубовный – в другом, триумф рынков нигде не наблюдается. Мир только начинает преодолевать затянувшийся на целое столетие флирт с доминированием государства в экономике. Рыночная конкуренция, с одной стороны, все также сдерживается избыточным регулированием всего и вся, а с другой – подрывается отсутствием поддерживающей институциональной инфраструктуры. «Невидимая рука» рынков, возможно, уже набирает силу, но «мертвая рука» старой коллективистской мечты все еще сильна и влиятельна.
Более того, главной причиной «успешного наступления» рынков является то, что других вариантов просто не просматривается. За некоторыми исключениями большинство государственных лидеров, обратившихся к рыночным реформам, сделали это не в силу своей приверженности идеалам экономического либерализма, но из чистого прагматизма, аточнее – из-за отсутствия других жизнеспособных альтернатив. Как следствие, реформы слишком часто проводились без особого энтузиазма, а потому оказывались половинчатыми.
Таким образом, нынешний эпизод глобализации следует считать переходной эпохой – неспокойным, но полным надежд междуцарствием: с одной стороны – обанкротившиеся упования на централизованное регулирование, с другой – многообещающие перспективы экономической свободы. Идет борьба между прошлым и будущим, и напряжение периодически прорывается мощными потрясениями. Финансовые кризисы, которые в недавнем прошлом прокатились по Восточной Азии, России и Латинской Америке, свидетельствуют о нестабильности сложившегося положения дел.
Будучи директором Центра изучения торговой политики в Институте Катона, я осуществлял мониторинг международной торговой и инвестиционной политики США и других стран и готовил рекомендации по ее совершенствованию. Благодаря этой работе я оказался в эпицентре эйфории по поводу глобализации, постоянно имея дело с Североамериканским соглашением о свободной торговле, Всемирной торговой организацией и другими подобными учреждениями. А до того как занять мой нынешний пост в Институте Катона, я несколько лет работал юристом в сфере международной торговли, представляя главным образом компании из стран Юго-Восточной Азии, экспортирующие товары в США. Работа, заставлявшая меня ежегодно по три-четыре месяца проводить в разных местах Тихоокеанского кольца, позволила мне непосредственно соприкоснуться с динамизмом и разочарованиями жизни в глобальной экономике.