В большом волнении я поспешил к столу, чтобы зафиксировать своё предположение, взял ручку и почувствовал слабость. Буквы закопошились словно насекомые, стены потекли вниз, тело тоже устремилось куда-то вниз, в пропасть. Сознание еще некоторое время пыталось за что-то уцепиться, найти точку опоры, но вскоре и оно исчезло.
Сон, сваливший меня с ног, оказался мертвым.
Огромная прозрачная капля. Возле капли, словно перед зеркалом, сидит не то муха, не то женщина и прихорашивается.
– А что, муха хоть куда! Жаль, другие этого не всегда замечают. Сейчас кровушки напьюсь, вообще, будет полный прикид! Кровушка у него, должно быть, сладкая, калорийная!.. Она была бы еще слаще, если бы он уснул. Навеки! Вот тогда б поживилась! Всех знакомых созвала бы на угощение. Слетелись бы все кавалеры. Боже, какие у меня раньше были кавалеры! Какие у них были толстые жилки на крылышках! Как канаты!.. А еще мне нравились крутоголовые, эти, что из номенклатуры. Тела у них такие разноцветные, аж переливаются. Вот бы такого в мужья! За ним была бы как за каменной стеной! Всегда сытая. Интересно, где они умудряются в наше время такую калорийную пищу находить? Тут мучаешься, из последних сил выбиваешься, жизнью, можно сказать рискуешь. Как мне все это опостылело!.. Ладно, полечу, попробую еще разок. Может, на этот раз удастся охмурить этого урода.
На кровати, в свете лампы, сидел монстр, натуральный монстр, и делал вид, что писал… Несколько тысяч взмахов крылышками потребовалось мухе, чтобы подлететь к этому волосатому чудовищу, но он никак не оценил ее усилия и никак на них не отреагировал. Однако муха не теряла надежды и, как любая настоящая муха, сделала вид, что очень увлечена занятием монстра. Одновременно она тайно высматривала наиболее лакомые места на его теле, проделывая это ненавязчиво, тихонько подзуживая. Но монстр вдруг раздраженно вскочил, схватил в кулак лежавшую на столе газету, замахал руками-оглоблями, засверкал глазами! Муха попыталась его успокоить, свершила несколько вальсирующих движений вокруг его тела, но монстр так сотрясал воздух, что с бедняжкой чуть не случилась морская болезнь.
Вернувшись к зеркалу, муха, как любая настоящая муха, первым делом поправила прическу, припудрилась и разгладила крылышки. Потом, оценив свою внешность, набравшись решительности, добавила: