Бенни живущий в семье Виллы был химерой высшего звена. Они принимают любую форму, самые ленивые – шерстяного упитанного зверька на четырех лапах, с хвостом и острыми ушами. Сплошное умиление для тех с кем они живут под одной крышей. Я же начинал чесаться – инстинкт месмера, ему не писаны законы о мирном союзе с теми, кто не по своей воле попал в наш мир и не желает войны.
– Бенни, прекрати!
Вилла отпихнула пузатую нечисть ногой и расправила платье. Наряд невероятно шел рыжей онейроматке. Юбка из тяжелого бархата насыщенного бордового цвета с широким поясом и белой сорочкой из тончайшего колдирского шелка. Воротник украшала изысканная в своей простоте камея.
Я никогда не просил чего-либо и привык брать сам то, что приглянулось, чего жаждало сердце. Но с ней все было иначе. Мое самолюбие схлестывалось с желанием получить не только тонкое и гибкое тело Виллы, но и ее любовь. Однажды судьба свилась петлей, столкнув нас. С тех пор, светлый лик рыжеволосой девы с алыми губами стал моим наваждением и страстью, растекающейся ядом по венам.
– Я так надеялась, что тебя гули по дороге сожрут, или еще какая напасть приключится.
Я откровенно любовался ею. Если бы она только знала, сколько удовольствия доставляли ее попытки задеть меня, то из вредности предпочла бы молчать.
– От одной напасти ты меня уже избавила, теперь надо выяснить, во что мы влипли.
– Ты влип, Дрейк! Неприятности постоянно липнут к тебе.
– Прошу прощения, – Эрдман поднялся по ступенькам.
Почувствовал, как накатывает волной жгучая злость, как ментальная спица врезается в затылок и прокручивается раз, другой.
– Актор Эрдман, – я повернулся к вампиру, – вы наслышаны о вчерашнем?
Август растерянно кивнул.
– Соберите для меня материалы по делу. Я хочу знать, как давно эти двое поселились на кладбище, сколько людей пропало там за это время, и кем была стрыга до того как стала… стрыгой.
– Этим наверняка уже занимаются, – попытался возразить вампир.
– Соберите сведения, актор. Я вернусь после полуночи, чтобы составить отчет.
Будучи правой рукой Бойла, я даже мог послать его пересчитывать популяцию дрыхгов.
Они с Виллой переглянулись, и меня обдало чужим разочарованием, злостью и чувством безысходности. Эмпатия – простыня, которой накрывают окровавленный труп – сразу покрывается алыми пятнами переживаний. Избавиться от них так же трудно, как и отстирать кровь с белоснежной ткани.