– Сейчас я к вам прикоснусь, и это может быть немного больно.
– Я знаю всю процедуру. Я на этой кушетке каждый год, начиная с пятилетнего возраста, не думайте испугать меня болью. – Эли очень старалась, чтобы голос ее звучал спокойно и уверенно.
– Я предупредил, потому что вы проходили ее у другого Мастера. Будет разница. Хорошо, начнем.
Первое прикосновение его ладони было, как удар током, обжигающее, болезненное. Настолько болезненное, что хотелось кричать. Эли показалось, что он понял, почувствовал отголосок ее боли и на секунду убрал руки, но тут же вернул их назад. Продвигаясь вместе с ладонями Мастера от головы до кончиков пальцев, на каждом кусочке своего тела она умирала. Ей хотелось кричать, просить, умолять его остановиться. Но она держалась, сцепив ладони, так и не издав ни звука, не дернувшись, даже не шелохнувшись.
– Закончили. Можете расслабиться. На этот раз. – Голос Мастера прорывался, словно сквозь толщу воды, к сознанию девушки.
Открыв глаза, полные скопившихся слез, она смутно различила склонившееся над ней лицо молодого человека. Казалось, он стал еще бледнее, чем в минуты их знакомства. Ладони Мастера были перепачканы кровью, текущей из истерзанных ладоней Эли.
– Спасибо. Я могу встать сама.
Девушка удивилась, каким хриплым оказался ее голос, когда она все-таки смогла произнести эту заготовленную фразу. Ее руки тотчас отпустили, и Мастер быстро скрылся за ширмой. Опустив ноги на пол, Эли сделала пару глубоких вдохов, пытаясь прийти в себя и восстановить силы. Сколько раз уже ее проверяли, но так больно еще не было. Собравшись наконец с силами, она переоделась и вышла. Ее мать все так же сидела на табуретке при входе, пытаясь слиться со стеной. Мастер, склонившись над светильником, что-то сосредоточенно записывал.
– Магия не обнаружена, – не отрывая взгляда от бумаг, вынес он вердикт в отношении очередного года ее жизни.
Все еще на ватных ногах, взяв мать под руку, Эли покинула ненавистный кабинет. «Не обнаружена. Шестнадцать лет. Никакой магии».
Возвращаясь домой по мощеным тротуарам родной Салонии, пропитанным южным солнцем так сильно, что, казалось, готовых треснуть, Эли погрузилась в собственные мысли. Шансов на то, что магия в ней внезапно проявится, почти не оставалось. Девятнадцать максимум двадцать лет – и все. Случаев, что магия обнаруживалась позже, уже давно не было. Иногда в глубокой старости в вермах просыпались отголоски силы, но лишь как последствие какого-нибудь другого заболевания. Стариков-магов Министерство не трогало, даже браслетов не выдавали. Не умея управлять магией, да и не имея, по сути, достаточно жизненных сил, «поздно проснувшиеся» угасали намного быстрее обычных жителей, не представляя никакой опасности для Республики.