Я пыталась рассказать им про психопатов и нарциссов, но натыкалась на ледяную стену глухоты.
– Василиса, у нас много своих дел, забот. Давай скорее приходи в себя и хватит нас грузить своими проблемами. С тобой совершенно невозможно стало общаться, – заявили мне сестры.
Я стала чувствовать себя изгоем. К моим глубоким переживаниям по поводу деструктивного брака добавилась глубокое разочарование по поводу моей семьи.
Боже, как же изменилось моё восприятие за последнее время! Раньше, до знакомства с одной важной для меня женщиной, мне всегда казалось, что у нас очень дружная семья. Я восхищалась тем как у нас все устроено и что наша семья – пример для многих других.
Пример любви и традиций. Но когда я столкнулась с первыми трудностями в своей жизни, я обнаружила что у нашего кукольного домика есть оборотная сторона – холодность и формальность. Нежелание сближаться. Хотелось поддержки. Такой чтобы обняли, приободрили.
Размышления мои прервала Маша – моя младшая сестра, которая приехала следом за Ириной.
– Вася, что тут происходит? Почему у тебя муж стоит на улице? Вы что опять поругались? – спросила Маша возмущенно.
– Я вам всем вместе хочу кое-что сказать. Кое-что очень важное. Я молчала об этом несколько месяцев, но больше так не могу. Ну хватит! Со мной так нельзя! Мой муж меня унижает и насилует. И это длится уже несколько месяцев. Я погрязла в чувстве стыда и вины. Я не могла об этом говорить. Со мной так нельзя! Я не дам больше так с собой! – сказала я, приглушенным от сдерживающих себя эмоции голосом.
– Вась, ну чем ты говоришь? Ну вы же муж и жена-какое насилие? – с иронической улыбкой сказала Ирина.
– Ира, я говорю правду! Насилие и унижение. Это не шутки. Я больше не стану это терпеть! Я развожусь, – сказала я и почувствовала, как мои ноги снова становятся ватными.
В комнате воцарилась полная тишина. Мои сестры молчали и переглядывались друг с другом. По их лицам я поняла, что они не на моей стороне. Мне было больно. Но я понимала, что обратного пути уже не будет. Процесс уже начался. Это точка не возврата.
В картине мира моих сестер никакого насилия не существовало. И уж тем более никакого насильником не мог оказаться этот белокурый ангел. Я видела, по выражениям их лиц, что они не верят ни единому моему слову. Вот трэш! Моё состояние уже было на грани нервного срыва. Я еле сдерживалась, чтобы не заплакать, но понимала, что плакать при них нельзя. Это все испортит.