Вот только те люди, кто оказываются рядом, бывают не всегда мне понятны… То в доме напротив вспыхивает скандал безо всякой причины, то соседские дети начинают ссориться без малейшего повода, то слышатся безумные крики с дальней лужайки, где крепкие дядьки без устали пинают кожаный мяч…
Но часто… Очень часто я слышу речь на чужих языках, которых я не знаю. А то, что я могу разобрать, не всегда оказывается понятным даже на родном языке. И тогда, придя домой, я подхожу к окну, и когда взгляд углубится в зелёные вечно-подвижные кроны деревьев, а ум погрузится вглубь самого себя, тогда наконец приходят мысли о главном…
Каждый год, возвращаясь в дом на Мацесте, я узнавал давно знакомые мне места – подступавшие вплотную к дому горы и лес, который покрывал их непроходимой стеной. Сплошной полог крон напоминал, пожалуй, пористую губку – столь плотна и непроходима была чаща, густо заросшая ежевикой. Глядя издали, выделить отдельные деревья было просто невозможно. Но, даже если это и удавалось, то различить и запомнить их было трудно и, вернувшись почти через год, а иногда и больше, вспомнить «в лицо» какое-то дерево было невыполнимо.
Но на одном склоне высоко над пологом леса возвышалось дерево – засохшее, частично заплетенное плющом и воздевающее к небу сухие ветки словно руки. Заметить, запомнить и… подружиться с ним было так легко и естественно. Каждый год, приезжая в эти места, я чуть ли не прежде всего здоровался с деревом, молча приветствуя и молча же улыбаясь старому другу. У дерева появилось имя. Я называл его просто – То Дерево. Окидывая взглядом горы и лес, я всегда кивал и пристально рассматривал То Дерево, и оно тоже приветственно вздымало ветви.
Особенно трудно было оторвать от него взгляд, когда шел дождь или над невидимыми лесными оврагами поднимался туман… Когда же осенью, иногда глубокой осенью, я уезжал – я прощался с Тем Деревом, стараясь удержать в памяти все извивы ветвей моего друга, обещая непременно вернуться и – всегда возвращался. И каждый год после долгой зимы мы с восторгом встречались, посылая друг другу безмолвные знаки привязанности: я улыбался Тому Дереву, а То Дерево ликуя воздевало ветви.
Однако наше общение всегда проходило на большом расстоянии: добраться до Того Дерева было немыслимо через непроходимую чащу, колючки и по почти вертикальному склону с осыпающейся под ногами землёй.