***
Ей часто снилась лестница. Старинная деревянная винтовая лестница, по которой ей приходилось подниматься, но конца подъему не было, а откуда-то снизу шел влажный и жуткий холод, от которого, стоило только остановиться, мгновенно сковывало ноги. Поэтому она старалась идти как можно быстрей, зачастую бежать, спотыкалась, нередко падала и разбивала колени. Причем самое страшное в этом сне было то, что он повторялся два-три раза в месяц, а до вершины она так и не доходила. И каждый раз ее путь начинался сначала. Иногда, просыпаясь с утра, она находила на своем теле по нескольку царапин, видимо нанесенных себе во сне.
Ничего плохого в употреблении легких наркотиков ни Светка, ни Вадик не находили. Они, бывало, собирались душевной компанией человек из десяти и неплохо накуривались. Дым шел вверх. Он проникал сквозь сознание, преобразовывал душу и позволял заглянуть, как далеко за облаками боги играли свои партии…
Через несколько лет Вадик получил прекрасный пост в одной солидной фирме, при этом был вынужден переехать работать в другой город. Светка спокойно отнеслась к его отъезду и первое время никогда не забывала отсылать по праздникам поздравительные открытки. Но со временем их общение становилось все реже, и с очередным днем рождения она его уже не поздравила.
***
Боги же хотели чувств. Они дарили людям страсти и наслаждения, ревность и другие пороки, они с упоением следили за разгорающимися войнами и гаснущей любовью. Каждый из богов приходил к человеку с даром, но уходил, забирая взамен известные только ему трофеи, и никто на земле не догадывался, какую цену он должен будет заплатить за счастье, и когда ему будет выставлен счет.
***
Свету очень привлекали парки, особенно ночью. Гуляя в темноте и в одиночестве, можно было всегда остановиться возле любого дерева, незаметно подкрасться к нему – пока оно не замечает, протянуть руки и почувствовать теплое оно или отдает холодом.
Где-то в глубине души было страшно. Бывало даже из-за бродячих собак и их отношения к посторонним людям. У них нет хозяина, они сами всего бояться и им некого охранять, поэтому они не способны быть защитниками, а могут разве что цапнуть от нахлынувшей злобы и убежать прочь. Она надеялась, что собаки ее никогда не обидят, но и чувства спокойствия периодически пробегающие мимо стайки ей не внушали. А еще была темнота. Иногда она шла по тропинке, а фонарь над головой резко гас, и впереди оставался абсолютный мрак. Тогда приходилось следовать либо наугад, либо по памяти, но, и то и другое она воспринимала как детскую игру и поэтому никогда не огорчалась, даже если запиналась и больно ударялась о выросшую на пути корягу. Ее уже давно не пугали падения, она знала, что если упадет, то обязательно встанет, пойдет дальше и никто никогда не узнает как ей было нелегко. В этот раз она залезла в самые колючие кустарники, разодрала свой свитер и промочила кроссовки. А еще потеряла припрятанную в заднем кармане джинсов расческу, что уже действительно обидно, так как идти лохматой неприятно даже по ночному городу.