Целый день 21 июня мы с супругой провели на реке с удочками, потом был стандартный банный дачный вечер, поэтому ближе к ночи, как я выше уже сказал, обсуждать тему какого-то полумифического взрыва желания не было.
На следующий день, 22 июня, мы, опять же с супругой, все утро провели в мировом суде, где я первый и последний раз встретился с судьей Шишкиным, лишь к обеду возвратившись домой на дачу.
Со вчерашнего дня на форуме добавилось сообщение от администратора, где он выложил ссылку на новостную ленту самого сайта «Тобольск-Инфо». Там сообщалось, что вчера вечером в четырнадцатом доме четвертого микрорайона произошел взрыв почтового ящика, в результате которого пострадала женщина 1950 года рождения. Подробностей как таковых больше не было. На фотографии к новости был запечатлен фасад подъезда с выбитыми стеклами. Непроизвольно в голове сразу как бы произошла некая фильтрация – кого из живущих в этом доме я знаю, и портрет гражданина Чабарова промелькнул в голове, как единственного на сей день из таких моих знакомых. И сразу же посетила мысль, мол, ладно что он в отъезде.
Обсуждать тему этого взрыва не хотелось. После событий 2005 года меня вообще темы взрывов и взрывных устройств немного напрягали. Точно так же, незадолго до этого, я не стал присоединяться к обсуждению серии поджогов электрощитов в подъездах домов того же четвертого микрорайона. И возможно на этом бы тема вчерашних событий и забылась, если бы ближе к вечеру мне не позвонил… Дима Билан.
День был пятничный, конец рабочей недели, и вечером я ожидал в гости двоих своих друзей, Макса Егорова и Павла Малкина. Топилась банька, дымил мангал, настроение было после мирового суда приподнятым.
Находясь на даче, телефон в кармане я почти никогда не носил, потому как сигнал сети в том районе слабый. Обычно он лежал где-то в доме, где звонки на него уверенно проходили, а я время от времени проверял его на предмет пропущенных вызовов, и перезванивал по ним в случае необходимости. Так и в тот вечер, взяв в руки телефон, я увидел пару пропущенных звонков с незнакомого городского номера. Тут же я набрал этот номер и с удивлением узнал в ответившем мне Дмитрия Александровича Билана. Знал бы заранее, что это его пропущенные звонки, то не стал бы перезванивать> [29].
Начал Дима, как и в марте, снова с тех же самых дежурных вопросов – как у меня дела, чем живу и так далее в том же духе. Я, не тратя времени, сразу у него поинтересовался, мол, что, снова меня кто-то разыскивает или может какая-то другая цель его звонка. На что он просто ответил вопросом на вопрос, знаю ли я, что вчера произошло в городе. Здесь, наверно, даже дурак бы догадался, что Билан имеет в виду вчерашний взрыв, тем более что ни о каком другом происшествии я не слышал. Но на всякий случай я у него уточнил, это ли он имеет в виду, и тут же прямым текстом спросил, какое отношение, по его мнению, я имею к случившемуся, если он мне звонит по этому поводу. Дима сменил тон на заискивающе-извиняющийся и объяснил, что ему приходится работать по этому взрыву, и начальство заставляет проверять всех, кто проходил по подобным делам.