Татищев напрямую вёл родословную славян (а, следовательно, и русских) от скифов, ареал же их расселения распространял далеко на Север и в Сибирь, именуя наших далёких северных прапредков скифами иперборейскими. Праотцом славян и русских, исходя из данных вавилонского летописца Бероса, Иосифа Флавия и более поздних историков, вплоть до анонимного автора «Синопсиса» 17 века, Татищев считал Мосоха – шестого сына библейского Яфета (Иафета) и внука легендарного Ноя (национального разделения в те времена не существовало).
От имени Мосоха (Моска) впоследствии образовались наименования: Москва – сначала река, затем и город на ней, Московия, московиты, московитяне, москвичи и т. п.
Существует оригинальная интерпретация имени Моск, принадлежащая А. И. Асову: он считает его чисто русским, воспроизводящим слово mozg -мозг с двумя глухими согласными на конце – как оно произносится в устной речи.
Яфет (Иафет) же, сын Ноя, по мнению многих, тождественен греческому титану Япету (Иапету), отцу Прометея, жившему, как и все другие титаны (после поражения от олимпийцев), на островах Блаженных, на самом краю Земли, то есть на Крайнем Севере.
Татищев не был одиночкой в изучении древнейших корней русского племени. Не менее скрупулёзно и панорамно данная проблема проанализирована В. К. Тредиаковским в обширном историческом труде под названием: «Три рассуждения о трёх главнейших древностях российских…». В этом незаслуженно забытом трактате только вопросу о Мосохе (Моске) – прапредке московитов-москвичей – посвящено не менее двух десятков страниц.
Тредиаковский, как никто другой, имел право на вдумчивый историко-лингвистический и этимологический анализ вышеочерченных проблем. Всесторонне образованный учёный и литератор, обучавшийся в университетах Голландии и парижской Сорбонне, свободно владевший многими древними и новыми языками и утверждённый академиком по латинскому и русскому красноречию, – выдающийся отечественный просветитель стоял вместе с Ломоносовым у истоков русской грамматики и стихосложения и явился достойным продолжателем Татищева в области русской истории. Помимо завидной эрудиции, Тредиаковский обладал редким даром, присущим ему, как поэту, – чувством языка и интуитивным пониманием глубинного смысла слов, что неведомо учёному-педанту. Так, он решительно поддержал и развил мнение о русской основе эллинского наименования «скифы».