«Александр великий и теперь еще живет в Египте и составляет некоторое общество магиков, которые пекутся лишь об одних героях и воинах и которые, по воле великаго миров зиждителя, охраняют и наставляют тех, коим мнимая власть на сем свете в руки дана. Фридрих великий защищается и охраняется духами, служащими Александру».
«Власть Королей и Князей принадлежит им только по одному виду, в самой же вещи состоят они под властию магиков, добрых или черных, а от того происходит, что они царствуют или хорошо и счастливо, или жестоко и мучительски». (36)
«Всякой металл доводить до совершенства золота есть такая наука, которая тому никогда не дастся, кто захочет употребить золото не для богоугодных намерений, но для своего тщеславия и кто на сей только конец и иметь его желает, что оно золото».
«Некоторым из наших сочленов может он сообщить красной порошок, или, чтоб определеннее выразить, сие первое вещество, чрез которое могут они металлы в золото обращать, дабы между тем увидеть, как всякой из них сим даром будет пользоваться. Однако ж он имеет власть за сто миль и больше уничтожить действующую силу порошка сего и чрез то наказать каждаго недостойнаго члена из нашего общества». (37)
«Соломон, коего строение храма в некоторых обществах приемлется за уподобительное изображение, путешествуя к магии, отпал было от добраго начала, однако ж опять обратился на путь истины и от злаго избежал. Предание о падении Ангелов не что иное есть, как уподобительное изображение отступления от белой магии к черной».
Примечания и объяснения
на записки 1779 года, писаны по получении лучшаго понятия.
В Митаве 3 февраля 1787 года.
1) Ежели я воображу себе тогдашний Калиостров поступок, то я почти наверное могу заключить, что он был подослан от Езуитов. Во время его здесь пребывания старался он подобрать себе сообщников, из коих большую часть он разными образами умел обмануть, дабы с помощию оных мог он тем с большею славою вступить в Санктпетербург, что, как из следствия можно заключить, было главным предметом на севере путешествия. Он истощил всю свою хитрость, дабы довести меня до того, чтобы я поехала его провожать в Петербург; ибо он умел весьма вероятно нас уговорить, что он Великую Монархиню всея России примет в ложу яко защитницу ложи союза, а я, по ево словам, назначалась в Петербурге быть учредительницею сей ложи. Выгоды, которыя он предвещал всей нашей земле, были столь велики и вероятны, что добродушной мой родитель как усердный сын отечества и многие другие неотступно меня старались уговорить, чтоб я с сею Калиостровскою четою в путь отправилась. Я буду после говорить, каким образом освободилась я от сего несчастия, чтоб быть проводницею сего шатающегося волшебнаго рыцаря, чего собственное мое семейство желало, не воображая нимало о следствиях таковаго поступка, столь сильно умел обманщик сей овладеть их доверенностию! Итак, я еще раз буду просить читателей сего сочинения, чтоб они задуманное Калиостром намерение при чтении моих 1779 года записок ни на одну минуту с глаз не спускали, ибо тогда гораздо яснее можно будет понять, для чего он преимущественно на меня обратил свои взоры, почему моя благонамеренная склонность к сумозбродному мечтанию показалась ему более способною к произведению в действо его намерений, для чего он всегда питал душу мою сверхъестественною надеждою и какая ему была в том надобность, чтоб я его за чудотворца считала; потому что ево вступление в Петербург было бы тогда гораздо славнее для охотников до чудес, ежели бы при одобрениях, данных ему от множества франмасонских лож, еще и дама из почтеннаго дому, да и по желанию родительскому, его туда провожала. А как я тогда весьма была уверена, что Калиостр одарен был сверхъестественными силами, то бы я без всякаго сумнения доставила ему множество учеников и учениц, ибо, как Виланд говорит, мечтающее сумозбродство как зараза прилипчиво; сверх того, ежели открытая и мечтою воспламененная душа что—нибудь подтверждает с нелицемерными знаками чистосердечия, то сие, без сумнения, во всех тех душах, которыя имеют подобныя склонности, рождает доверенность и согласие. Хотя Калиостр не мог достигнуть до своего желания, чтобы Премудрую ЕКАТЕРИНУ, которой противно всякое суеверное сумозбродство, завести в сети суеверия, однако ж что он имел такое намерение, сие теперь нарочито ясно кажется. Ежели я и ныне еще живо воображу ту опасность, от коей я, благодаря моего Создателя, избавилась, тогда я чувствую непреоборимое побуждение с чистым сердцем исповедать заблуждения души моей, дабы чрез то предостеречь всякаго добродетельнаго человека от мрачнаго в законе мечтания, от сильнаго мыслей напряжения, от жадности к чудесам и от сообщества с духами, коих Божеское провидение ненужными сочло для света сего, где предписаны нам наши должности, служащия ко благу наших ближних и к собственному нашему исправлению, а определило их для будущаго совершеннейшаго состояния.