Однако сейчас везде был полный кавардак. На полу валялись разбитые осколки стекла, обрывки бумаги, книги из разоренного книжного шкафа, части посуды и мебели, которую кто-то в ярости переломал, даже картины на стенах была разрезаны на части, а фотографии в белых рамках, украшавшие стену гостиной непросто разбиты – а как показалось Владимирову – прострелены.
– Прошу прощения, – извинился Семен Солоневич, – вы понимаете, тут хотели убраться, но нам сказали, что приедете вы и нужно оставить все как есть.
– Да, – отозвался один из экспертов – высокий худой Сергей Николаевич, – мы тогда займемся своим делом, а с вами капитан и его помощник побеседуют.
Владимиров поморщился: он уже три года бок о бок работал вместе с Левином и не любил, когда окружающие указывали, что он старший по званию. Впрочем, Егор не показал, что слова эксперта его хоть чуть-чуть, но задели.
– Подскажите, пожалуйста, можно ли нам с вами и вашим отцом побеседовать во дворе, пока эксперты будут здесь находиться, им нужно провести много различных мероприятий, и мне не хотелось бы мешать? – вежливо спросил Владимиров.
– Да, конечно, – согласился его собеседник, – я сейчас позову своего отца, и мы с вами пройдем в беседку. Там в саду есть хорошая большая беседка.
И Солоневич-младший быстро поднявшись на второй этаж, провел там минут пять. Владимирову показалось, что сын уговаривает отца спуститься. Через пару минут к ним вместе с Семеном подошел грузный мужчина лет шестидесяти. Выглядел он чрезвычайно озабоченным.
– Вениамин Маркович Солоневич, – представился он.
– Вы что-то искали наверху? – спросил его Владимиров. – Что-то важное было похищено?
– Да нет. До конца не могу сказать, – как бы нехотя отозвался Вениамин Маркович, – у брата на втором этаже был кабинет, там сейф вскрыли. Деньги и ценности, видимо, забрали, а вот документы, бумаги разбросали по полу. Порвали, поджечь даже пытались, а я хотел хоть как-то разобраться.
– Но вы же знаете, что трогать до приезда экспертной группы было ничего нельзя, – вмешался Левин. – Вас должны были предупредить.
– Простите, но меня вчера тут не было, – начал оправдываться Вениамин Маркович. – О случившемся я узнал только сегодня утром. Сразу поехал в дом. До сих пор не могу поверить. Страшно. Больно. В бандитские времена живем.