Старшина окинул взглядом часового, отложил ручку. Со стороны уже стали наблюдать другие солдаты, балагуры заметно стихли.
– С одной лишь только силою навряд ли дело сделаешь. Еще и ум надо приложить. А коли правильно применить, то тут и порядок нужен, дисциплина по-другому. Без порядка и дисциплины ведь нет армии.
Затем, помолчав, старшина добавил:
– Немцы своим порядком сильны. Вот с ним и доперли почти до самой златоглавой. Ну а мы сейчас им свой порядок везем, русский, с сибирской закалкой, соль вся его в невозмутимости и стойкости. Положим, лежишь ты в засаде и приспичит тебя, прям как сейчас. Побежишь тотчас до ветра и позицию бросишь, товарищей?
– Нууууу, товарищей то не брошу, факт! Мы ж не в засаде, до войны еще не доехали, в вагоне, это ж малость…
– Всякая малость потом в большое дело оборачивается! Как привыкнешь ты в малом деле обходиться, так потом и в большое дело войдешь. Не тушуйся, как дитятя, ты солдат, потому терпеть все обязан, – глаза бывалого старшины так и сверлили новобранца.
Старшина всему этому поучал новобранца вовсе лишь не только из-за своего возраста. Главный корабельный старшина Прохор Кудрин ехал уже на третью по счету войну в своей жизни. Таким же, как Алешка Зорин, юнцом он ехал в похожем вагоне на бойню первой мировой, затем с началом гражданской стоял против Колчака. Словом, человек с войной имел дело, имел же он и полное моральное право поучать молодых.
– Иначе еще тебе на часах накручу…
Угроза подействовала, и все оставшееся время Зорин простоял молча, лишь что-то шепча губами.
Через некоторое время Алексей уже довольный шел к своим нарам после смены, чтобы скинуть сапоги и развалиться на досках, как тут же его остановил долговязый боец в ватнике. Тускло блестели круглые очки, губы нервно поджимались.
– Извините, уважаемый, но вот про всех немцев вы это зря обобщили, – интеллигентный голос его заметно дрожал.
– Это с чего вдруг? Фрицевские заступники нашлись? – нахмурился брови Зорин.
– Я Яков Крейцер, немец по национальности, но я коммунист, и в Германии тоже есть коммунисты, не все переметнулись к Гитлеру.
– Что же это тогда одна Красная Армия с ним воюет, а где немец-коммунист?
– Они, безусловно, борятся в Германии…
– Безусловно… Это я тебе сейчас по первое число накостыляю, ежели ты у меня вражину защищать будешь!