* * *
– Папа… Папа… – Петр едва дышал, и стоны его были чуть слышны.
Подошедшая медсестра принесла карточку больного, в которой Петр Лыков был назван «прибывший с Красной ветки», и стала проставлять крестики в соответствующих графах, а также подписывать уточнения. «Кожа желтого цвета; температура 41,5 °С; постоянный бред, потоотделение обильное, от воды отказывается, круги под глазами черные», посмотрела внимательно, зачеркнула, задумалась и исправила на «темно-синие»… Потом она убрала блокнот в карман халатика и перевернула компресс, который, впрочем, мало чем помогал: пот градом скатывался на подушку.
Петру казалось, что в его горле разожгли огромный костер. Невыносимая горечь и постоянная изжога делались нестерпимыми. Ужасная, колющая боль снова пронзила тело, отозвавшись под нижним правым ребром. Лыкова вырвало.
– Доктор! Доктор, – произнес недовольный женский голос. – Его опять стошнило.
– Зеленью? – в палате был кто-то еще.
– Да. Зеленью, – пробурчала нянька, грубовато вытирая испачканные губы, нос и шею Лыкова-младшего. – Воды не наберешься стирать за ним. Да еще поди-ка отмой ее, дрянь эту!
– Плохо… – заключил человек профессионально бодрым голосом. – Ну, тут мы и в лучшие времена мало что смогли бы сделать. Вот так-то, Георгий: еще час-полтора и койко-место этого пациента будет свободным…
– Заключим пари? – к разговору присоединился еще один голос.
– Твой прогноз?
Намечавшийся спор нисколько не радовал Петра; да он, пожалуй, и не осознавал, что является его предметом. «Скорей бы все это кончилось… скорей… кончилось… – билась лихорадочная мысль. – Боже, как же больно… Папа!»
– Такой молоденький… И где тебя так, красавчик? – сестра ласково прикоснулась к мокрым волосам коммуниста, легонько провела по ним рукой.
– Молодой парень. Сильный. Двадцать четыре часа как минимум. И твои двадцать пулек, Михал Иваныч, перекочуют ко мне в карман. Согласен?
– Давай!
Мужчины скрепили договор крепким рукопожатием.
– Нюра, хватит там больного причесывать! Иди-ка сюда, разбей!
Прохладные пальцы оторвались от потного лба Лыкова-младшего. Женщина направилась к врачам.
– И чтоб без мухляжа! – предупредил младший из говоривших. – Скальпелечком не тыкать, кровь не пускать…
– Ну, Жора, обижаешь! Что ж, я не врач? Все-таки Клятву Гиппократа давал. «Не навреди», помнишь?..