– Мой дедушка – историк, папа – археолог, а мама – директор нашей гимназии, – спокойно повествовала Лика, разливая газировку в стаканы. – Дедушка и папа в командировке, мама раньше девяти с работы не приходит. Она, конечно, против того, как я питаюсь, но сделать всё равно ничего не может. Кстати, на тумбочке лежат тетради, возьми. Наверняка, у тебя вчера не было времени на домашнюю работу.
– С чего ты взяла? – Катя взяла с тумбочки несколько тетрадей по тем предметам, которых сегодня не было, но они были вчера.
– Ты же с Серёжкой ушла. Дай, угадаю, – Лика села напротив, поставив стаканы, газировку и огромную миску с чипсами на стол. – Он тебя кинул сразу после кино. Угадала. Вижу, что да. Он так всегда делает. Ведёт себя загадочно, а потом такие чокнутые, как Даша, бросаются на людей.
Катя неуютно поёжилась под пристальным взглядом собеседницы. Отчасти, Лика была права, но в целом… не может быть это правдой. Просто у Серёжи были причины так поступить.
– Одетт, Саша, Даша, Лика, Аня, Света, Роза, а вот теперь Катя. Кстати, Одетт и Саша перевелись из нашего класса, другие три девушки ушли из гимназии. Поэтому в нашем классе так мало девчонок. Не обольщайся.
– Почему ты мне это говоришь? – Катя откинулась на спинку кресла и скрестила руки на груди. – Мы же не подруги, зачем ты мне это рассказываешь? Потому что можешь рассказать? Почему я должна тебе верить? Из-за помощи со старостой или из-за газировки, чипсов и предложения списать?
Лика отталкивала, зачем Катя вообще согласилась на общение с ней? Сидела бы себе тихонько дома, пытала Вадима, делала уроки.
Лика коснулась ладони Кати, слегка сжала.
– Поверь мне. Забудь о нём.
Катя отдернула руку и встала. Забыть? О нём? О том, кто обнимал её под дождем год назад, прижимая к себе всем телом, о том, кто оберегал её и защищал от людей и невзгод, о том, который ей снился, и чьи прикосновения парализовали. Но Пролетарова же сама себе доказывала, что между нею и братьями ничего не может быть! Разве не она отталкивала любые мысли о чем-то большем, чем дружба? Девушка опустилась на кресло.
– Я и не думаю о нём. Это вы все помешанные. А мне Серёжа не нужен, я не чувствую ничего, – наконец, выдавила из себя Катя.
– А мне кажется, ты думаешь о нем, – мягко отозвалась Ликандра.
– Когда кажется, креститься надо.