Поздний гость: Стихотворения и поэмы - страница 36

Шрифт

Интервал

Поникшая на рубеже

Двух бездн, враждующих от века,

Ты стала символом уже

Двух назначений человека.

Какая вечность над тобой,

Какие тайные внушенья?

Твой каждый день, твой час любой —

Связь творчества и разрушенья.

А я, моя земная кровь,

Томлюсь и нежностью и страхом, —

Я жду, не улыбнутся ль вновь

Глаза, склоненные над прахом.

Десятый круг

– И я сошел безмолвно и угрюмо

В десятый круг. Там не было огней,

Был воздух чист. Лишь где-то меж камней

Мертво блуждали шорохи и шумы.

Вотще смотрел я напряженным взором

По сторонам, – ни крючьев, ни смолы

Я не нашел в прохладном царстве мглы.

Здесь ад казался просто коридором.

Под сводами готическими строго

Клубился мрак. Искусная резьба

Венчала медь граненого столба,

Давившего в железный брус порога.

Но, отойдя подальше в глубину,

Заметил я во впадинах гранита

Квадратные окованные плиты.

То были двери, – я нажал одну.

Учтивый бес помог мне неохотно,

Робел ли он? Не знаю. Тяжело

Плита осела. Бледное стекло

Высокий вход затягивало плотно.

Как в зеркале предстали предо мной

Две плоскости, – паркет оледенелый

И потолок, однообразно белый, —

Два зеркала с потухшей глубиной.

В потоке жидком неживого света,

Там чья-то тень, похожая на сон,

Брела понуро. – Тише, это он, —

Шепнул мне бес, и я узнал Поэта.

Затерянный в жестокой тишине,

Он бредил вслух божественным размером,

Но на челе его, как пепел сером,

Жар музыки чумой казался мне.

Порой как будто рядом проплывала

Другая тень. Тогда его рука

Вздымалась бурно, нежная строка

Звенела четким голосом металла.

Но нет, но нет. Невидимые стены

На горизонте замыкали круг,

Здесь умирал без эха каждый звук,

И были все созвучия – мгновенны.

Его стихи струились в пустоту,

Легко скользя по чертежу паркета, —

Когда же грань насквозь была пропета,

Она молчаньем жалила пяту.

Так он бродил, без цели и отрады,

Не услаждая слуха ничьего,

И распадалось творчество его

На ребусы немые и шарады.

И понял я. И тайно содрогнулся,

Прижался к бесу в страхе и тоске – —

Он запечатал скважину в замке,

Поморщился и криво улыбнулся.

Париж

1939-1960

* * *

Не надо вечности. Томится

Бессмертием душа моя,

Она не хочет и боится

Повторной муки бытия.

Как будто знает знаньем смутным,

Что ничего страшнее нет,

Чем этот в нашем сне минутном

Почти неразличимый свет.

Из поколений в поколенья

Она измену и любовь,

Их ложь и блеск, прощает вновь

За право самоистребленья.

Следующая страница