– Забудь, что я тебе говорила! – с пафосом доходила до верхних октав миссис Беркли, и совсем недавно ставшие дряблыми щеки ее тряслись – аллегория «Гнев праведный», думала про себя Ксения, опуская ресницы, чтобы не встретить взгляда миссис Беркли, способного, по ощущению, поранить физически. – Когда это было? Теперь мне нужно совсем другое! – и в такт словам она притопывала ногой.
– Но вчера вы хотели все ровно наоборот… – робко возражала ей Ксения.
– Не много ли ты рассуждаешь? – заключительный притоп каблучком.
И все начиналось сызнова, бежало по кругу. Карусель из дурного сна. Иногда Ксения, снедаемая печалью и безысходностью, спрашивала себя: а может быть, она и в самом деле такая, как говорит о ней миссис Беркли? Упрямая, неловкая, недогадливая… Какая еще? Ах, тугодумка!..
А отец называл ее умницей. И от матери она не слышала за всю свою жизнь ни слова упрека. Так почему же сейчас?.. Почему? Что в ней не так?
Летели дни, проходили недели, месяцы – ответа Ксения не находила. И только спустя почти год пребывания на службе у хищной благотворительницы она вдруг нашла ответ: ее беда в ее красоте. Да, да! Чем острее миссис Беркли отмечает для себя ее, Ксении, внешнюю привлекательность, тем бо́льшую приписывает ей человеческую бездарность! Вот в чем все дело. Открытие обескуражило Ксению – она ничего не могла поправить, – но ей стало и значительно легче: она перестала подозревать в себе те пороки, которыми – а тут миссис Беркли была необычайно щедра! – награждала ее компаньонка.
Да, Ксения была очень красива. Она унаследовала внешность от матери. И на фоне окружающих ее сверстниц выглядела куда ярче и благороднее. При общей привлекательности, стати и стройности дело вершила порода. Была в ней и утонченность, и грация, и точность в каждом движении. Всего этого нельзя было не заметить. Каждый спешил сказать ей что-то приятное, сделать какой-нибудь комплимент. От этого губы миссис Беркли, если она была рядом, кривились, в выражении лица появлялась некая напряженность, что-то вроде протеста. Сейчас ей было за сорок, красотой она не блистала, но было видно, что в молодости она была хороша собой и привыкла быть в центре внимания. Конечно, ее не могло не нервировать, что Ксения притягивает к себе взгляды, оставляя ее, миссис Беркли, в тени. Какая женщина готова безропотно сносить подобное, особенно когда годы неумолимо приближают тебя к старости?