– Раз там живет Шон и ты играла на его пианино, я бы сказала, что послание достаточно ясное.
– Но я же всегда слушаю его музыку. Невозможно пробыть рядом с ним и пяти минут, чтобы не услышать.
Молли хотела что-то сказать, но спохватилась и накрыла ладонью пальцы дочери. «Моя милая Мэри Бренна, – подумала она, – как же тебе тяжело понять все то, что нельзя разобрать на составные части, а потом собрать заново».
– Когда придет твое время, ты поймешь.
– Так хочется ей помочь, – прошептала Бренна.
– Ты хорошая девочка, Мэри Бренна. Может, очень скоро как раз ты ей и поможешь.
Шон решил, что в такую промозглую и ветреную погоду лучше всего предложить посетителям рагу Маллигана. На кухне, как обычно по утрам до открытия паба, царила тишина. Шон строгал овощи и обжаривал ломти молодой баранины, наслаждаясь последними минутами покоя.
Скоро заявится Эйдан и начнет донимать расспросами, сделано ли то, готово ли это. Потом наверху зашевелится Дарси, затопает туда-сюда, включит музыку под свое сегодняшнее настроение.
А пока паб всецело в его распоряжении.
Шон никогда не хотел взваливать на себя семейный бизнес – это дело Эйдана – и был рад, что родился вторым. Однако паб много значил для него, олицетворяя незыблемые семейные традиции. С тех самых пор, как первый Шеймус Галлахер с женой построили паб у Ардморской бухты и распахнули его массивные двери, Галлахеры славились гостеприимством. Здесь всегда можно было встретиться с друзьями и соседями, пропустить кружечку пива или стаканчик виски, вкусно поесть, послушать хорошую музыку.
Родившись в семье владельца паба, Шон прекрасно понимал главное в этом деле: каждый, кто заглянет сюда, должен чувствовать себя желанным гостем. С годами «Паб Галлахеров» завоевал репутацию уютного местечка, где всегда звучит живая музыка. Seisiun – непринужденное общение под народную музыку – любимый досуг ирландцев, а у Галлахеров выступали не только местные музыканты-любители, но и приглашенные ансамбли со всей страны.
Любовь к музыке передалась Шону по наследству – через паб и кровь предков – и была так же неотделима от него, как синева глаз или добродушная улыбка.
Мало что в жизни он любил больше возни на кухне под доносящиеся из зала мелодии. Правда, частенько ему приходилось покидать свое убежище и помогать в зале или за стойкой, ну так что за беда? Чуть раньше или чуть позже каждый посетитель получал то, за чем пришел.