Он не сразу понял, о ком они говорят, потом вспомнил. Дочь Стеллы. Та сухощавая, бледная, угрюмая женщина, с поразительным безрассудством попытавшаяся отнять у него деньги. Разумеется, у нее ничего не получилось. Старейшины полагали, что от нее стоит откупиться. Все-таки судебные разбирательства и обвинения, при всей своей несостоятельности и надуманности, – не самая хорошая реклама. А «Фонд Бытия» к публичности отнюдь не стремился. Они не искали новообращенных. Нуждавшиеся в том, что они предлагали, сами находили путь в Санта-Долорес. Рано или поздно.
Но Люк откупаться не захотел. Глядя на нее – это аристократическое лицо, эти полные презрения глаза, этот пошитый на заказ костюм, – он чувствовал, как поднимается в нем то старое чувство. Чувство, которое вроде бы удалось изжить. Впервые за несколько лет ему бросили вызов. Впервые за несколько лет нашелся кто-то, готовый сразиться с ним не на жизнь, а на смерть. Впервые за несколько лет ему представлялся шанс проверить, не заржавело ли оружие, а заодно и доказать, что противостоять его силе, когда он сосредоточится по-настоящему, не может никто.
Он выманит Рэчел Коннери в Санта-Долорес и соблазнит ее здесь. Соблазнит духовно и эмоционально – разденет, изнасилует, опустошит. Овладеет ею. Как поступал со всеми другими.
Никаких колебаний, никаких угрызений совести Люк не испытывал. Кислую гримасу на ее бледном лице сменит выражение безмятежного блаженства. И при этом он не дотронется до нее даже пальцем.
Он никогда не спал со своими последователями. Насколько они знали, он вообще ни с кем не спал. Люк Бардел соблюдал целомудрие, придерживался вегетарианства, избегал наркотиков и алкоголя – короче, являл собой образец духовной и физической чистоты. Это было, так сказать, частью профессионального инструментария. Они все желали его. Люк Бардел знал это и пользовался этим. Он не спал ни с кем, и они верили, что могут обладать им совместно, мужчины и женщины, молодые и старые. Оставаясь желанным и недоступным, он удерживал их в нужном состоянии: они видели только его, хотели только его и не замечали никого больше.
А ему только это и было нужно.
Любопытно, думал Люк Бардел, сколько понадобится времени, чтобы привести в их стан такую озлобленную, ни во что не верующую особу, как Рэчел Коннери. Он обращал в свою веру других – с этой тоже не должно быть проблем.