Изменение отношения к телесности
Древнему человеку был неведом барьер между духовным и телесным. Первоначально сама суть человека представлялась содержащейся в его теле. Сравнение живого человека с мертвым давало пищу размышлениям о душе. Для первобытного человека душа физически наглядна. Именно тогда зарождаются разного рода культы природных явлений (точнее, приписывание им божественного начала), политеизм и тотемизм.
В период античности мы наблюдаем превращение живого тела в эстетический предмет. Возникает понятие калокагатии – совместной красоты тела и внутреннего мира. Тело – это определенное отношение к норме, идеалу, сверхчувственному (духовному), его выражение в той или иной степени. Древний грек видел свои духовные сущности хорошо оформленными, и эта форма – античное обобщение идеального телосложения человека.
В Средние века декларируется полное разграничение, а иногда и противопоставление души и плоти. Тело в это время воспринимается как загадка. Силы, заключенные в физической оболочке человека, зачастую представлялись опасными и чуждыми. Но все же в Средние века тело не обязательно служило отрицательным символом (это лишь общая тенденция). Так, в католицизме возобладала умеренная доктрина Фомы Аквинского[7], признававшая человека единой субстанцией, состоящей из души и тела. Хотя в целом проявления телесности подвергались в Средние века моральным запретам, много говорилось и о «спасении плоти по примеру Иисуса Христа» (то есть только через душу).
В XVI – XIX веках в связи с массой быстрых изменений (экономических, социальных, политических, культурных) тело оказывается под прицелом науки. Сакральный смысл телесного уходит с первых ролей. С развитием техники человек все больше рассматривается как объект для изучения или воздействия. Вместе с индустриальной эпохой приходит представление о теле-машине.