– Ну что, разобрали манускрипты – грамотеи? – захохотал вошедший неожиданно визгливым голосом.
– Вот сидим и разбираем, любезный братец. Однако наш доморощенный пророк такого накропал в тетрадях своих, что и с дюжиной свеч яснее не становится. А из показаний в Тайной экспедиции только и видать, что арестант зело упрям и звания самого простого.
– Да и митрополиты пишут, что книги сии немало им не понятны. Однако понеже речь в них идет о царственных особах, то надлежит отнестись к сим записям со всем вниманием.
При этих словах его сиятельство аккуратно сложил разбросанные тетради в стопку и сунул в папку с золочеными углами, гербом и тиснением «К докладу Его императорскому Величеству».
– Выносить тетради сии отсюда нельзя, хотя читать протоколы не возбраняется! – Алексей Борисович шутливо погрозил пальцем. – И как прокурор государства нашего, равного которому во славе в мире не сыщешь, я обязан блюсти тайну… и других заставлять. Все, кто с тем пророком станут заводить крамольные беседы, взяты будут под секрет! Да, впрочем, и дельце вам достается пустяковое – взять конвой и доставить в Петербурх арестанта. Ну а чтобы вы, так сказать, не сбились с пути истинного, хоть Шлиссельбург и неделеко, с вами отправится некто из Тайной экспедиции! Завтра познакомитесь. Ну а теперь – время ужина и сна, засим я вас оставляю! – с этими словами генерал-прокурор вышел из кабинета, побрякивая большими пряжками своих кожаных туфель.
Когда закрылась дверь за младшим братом, князь Александр Борисович несколько помрачнел и сказал графу, приглушив голос:
– Видишь ли, дружочек, тут вопрос весьма щекотливый и деликатный. В тетрадях сих писано про прошлое, а нам надобно знать будущее. А будущее наше зыбко и темно… Вот с цесаревичем Павлом Петровичем, ныне императором российским, решились мы на невиданное доселе дело – сделать империю нашу воистину сильной. Реформы назрели, уж перезревают и медлить более нельзя. Генерал-прокурор Сената сосредоточит в руках своих огромную силу – и финансами, и юстицией заправлять станет, и полицией заведовать. Хлопот полон рот! Дворяне наши ленивы, до Запада далеко, пока плетью не ударишь – служить не пойдут, хуже крестьян, с тех хоть спроса нет. Воинскую дисциплину выправлять надо… впрочем, сие до тебя не касаемо, – остановил князь перечисление великих планов, и помедля немного продолжил: