– Не помню…
– Ты что-то хотел мне сказать? Там на балу? Помнишь?
– Не помню… все стерлось…
– Вспомни! Постарайся! Это связано с Черным бароном, да?
При последних словах Морозявкин вскрикнул и потерял сознание. Перенеся на кровать, граф Г. снова отхлестал его по полуистлевшим щекам, набрал в рот вина и брызнул Морозявкину в лицо. Когда тот очнулся, граф выдохнул, перебрался на середину комнаты, скрестил руки на груди и задумался. Через некоторое время он решительным шагом вышел приказать седлать лошадей и найти Лизу Лесистратову.
Найдя ее, он объяснил, что медлить нельзя ни минуты, что с Вольдемаром случилось какое-то несчастье и что надо одеваться и скакать в монастырь к пророку немедля, с тем чтобы по возвращении снова скакать, но уже за границу. Обычно упрямая, мамзель Лесистратова на сей раз довольно легко вняла настойчивым объяснениям, и потратила на одевание и сборы всего лишь час времени, что для дамы в ту эпоху означало прямо одеться по пожарной тревоге, так что уже вскоре они бок о бок скакали по серым петербургским улицам. Добравшись на вспененных лошадях до монастыря, они почтительнейше испросили аудиенции у епископа и через кратчайшее время очутились в скромной келье новопостриженного иеромонаха Авеля.
Однако пророк принял их на этот раз совсем неласково. Наконец приняв долгожданный постриг, он решил, что цари земные более уже не могут ему дать ничего.
– Зачем пожаловали? – осведомился он сварливым голосом. Я все уж выложил, что знал…. сухой я и выжатый, аки пустая березка после весны…
– Мы… Василий… видишь ли тут дело какое… – забормотал граф с невесть откуда взявшимся и совершенно несвойственным ему смущением..
– Знаю, знаю, все мне ведомо, провидцу… поперли бумажки-то, расхитили? – пророк захихикал в нечесаную бороду.
– Ну да… и…. – продолжил было мямлить граф.
– И хотите чтоб я помог их найти, да? Шиш вам! – перебил монах злобно сверкнув очами.
– Нет, не найти. Мы и сами найдем. А может ты Василий, сын Васильев, еще раз нам все перепишешь? – более смелая Лиза пришла на помощь графу Михайле.
– Вот еще! По указке работать не желаю, хоть бы и царской… Никак сие новозможно. Нереально, однозначно. – безапелляционно заявил Васильев сын, проигнорировал Лизаветину смелость.
– Ну ради нас! Александр Борисович просили, лично-с… – с удвоенной силой заканючил немного освоившийся граф, и как-то неловко скособочившись поклонился.