Когда я пролетал над лесной просекой, меня уже подкарауливала новая группа стрелков. Кусты можжевельника, казалось, расцвели от вспышек выстрелов… направленных прямо в меня. Мой самолет получил три попадания. Одна пуля пробила крыло, а две других – фюзеляж чуть справа от меня. Я поспешно бросил самолет к краю просеки, перескочил через амбар на опушке леса и умчался домой без новых происшествий.
19 декабря состоялся наш первый настоящий воздушный бой. Мы взлетели звеном, но так как у меня возникли проблемы с запуском мотора, я чуть отстал от остальных. Судя по всему, нам предстояла хорошая охота, так как в эфире зазвучали многочисленные сообщения о вражеских самолетах. Когда я приблизился к Антреа, то услышал рапорт: от Хейниоки к Антреа летят 3 вражеских бомбардировщика. Я повернул туда, где они были замечены, и примерно через полминуты увидел 3 приближающихся бомбардировщика Ил-3.
И вот теперь впервые я должен был схватиться с врагом. Я находился на 1500 футов выше бомбардировщиков. Они заметили меня, лишь когда я уже начал боевой разворот. Как раз над артиллерийским лагерем Кексгольма я пристроился к ним сзади. Бомбардировщики поспешно сбросили бомбы на лес возле реки Вуокса и повернули обратно. Я оказался позади левого бомбардировщика и с дистанции 100 метров открыл огонь по нему, убив бортстрелка. Затем я подлетел к головному бомбардировщику и всадил ему очередь в фюзеляж. Наконец я пристроился в хвост к третьему бомбардировщику и открыл огонь по стрелку, убив его. Теперь ответного огня не было.
После этого я подошел к головному бомбардировщику и с дистанции от 10 до 20 метров начал расстреливать его моторы, которые сразу задымились. Топливные баки находились в крыле рядом с моторами. Затем я зашел в хвост бомбардировщику на другом фланге и дал такую же очередь. Эту же тактику я применил и при атаке третьего бомбардировщика. Я мог видеть, как пропеллеры вертятся все медленнее и скорость бомбардировщиков падает. Я гнался за ними до Рауту, но так и не сумел поджечь ни одного, хотя израсходовал 2200 патронов. Бомбардировщики превратились в решето, пробоины были видны и в крыльях, и в фюзеляжах. Судя по всему, пилот головного самолета был ранен, так как совершенно неожиданно бомбардировщик клюнул носом и вошел в вертикальное пике. Из самолета никто не выпрыгнул, и он врезался в землю, загоревшись лишь после этого. Остальные два бомбардировщика уходили с пологим снижением, и я ничего не мог с ними сделать, так как у меня не осталось ни одного патрона.