Он полагал, что зачисление лесов в разряд защитных часто проводилось необоснованно. Много жалоб местного населения о том поступало, например, из Крыма. А. С. Ермолов считал, что пастьба скота в лесу, особенно коз, местным татарским или болгарским населением не являлась поводом перевода леса в категорию защитного. Эти участки не подлежали естественному лесовозобновлению и были бесполезны. В Тверской губернии защитным лесом признавались заросшие лесом пашни или покосы, в то время как леса по берегам Волги и ее притоков таковыми не признавались. О необходимости включения 3–5-верстного прибрежного лесного пространства в категорию защитных лесов говорили даже землевладельцы.
Далее министр обращал внимание на неопределенность в законе понятия «опустошительная рубка»: в одних губерниях к ответственности привлекали за рубку в размерах больше годовой пропорции (Тамбовская, Московская губернии), а в других такая рубка не признавалась нарушением и вырубленный лес засчитывался в пропорцию следующего года (Калужская, Владимирская губернии). Такие же проблемы были с лесными расчистками. В некоторых губерниях (например, в Тверской) ограничения лесных расчисток делали невозможным ведение лядинного хозяйства (подсечно-огневого земледелия). В Крыму лесоохранительные комитеты не разрешали расчищать под виноградники вытоптанные скотом лесные участки. А между тем, как замечал министр, польза для почвы от виноградников была бы больше, чем от «полуобглоданного скотом и низкорослого и корявого кустарника, под которым нередко голая земля»160.
Состояние лесного дела и лесного хозяйства А. С. Ермолов признал крайне неудовлетворительным, что отражалось на снижении доходности казны. Содержание лесов было бесхозяйственным. В том были виноваты шаблонная система управления, не учитывавшая местные условия (обороты рубок устанавливали командированные из Петербурга ревизоры лесоустройства, а не знакомые с местной спецификой провинциальные чиновники), высокая централизация управления лесами, сковывавшая инициативу лесничих на местах. Проблемными были леса общего владения, спорные и въезжие, где крестьянами производились несанкционированные лесные порубки. Необходимо было, как считал министр, ввести принудительное размежевание. Пагубные последствия имел неумеренный отпуск казенного леса даром или по пониженной таксе церкви и крестьянам, которые его перепродавали или небрежно к нему относились.