Но пока что книга епископа Иппонийского «О граде Божьем» еще не была написана. А его письма, написанные в годину бедствий, казалось, возвещающих начало конца света, гибели мира (привычно отождествляемой в сознании римлян с гибелью Римской «мировой» державы), давали верующим хоть какое-то утешение. Как не просто было Августину найти обоснование и оправдание терпимости Бога к немилосердным мучителям Его благоверной паствы и объяснение неимоверным страданиям невинных, явствует из представляющихся нам сегодня несколько витиеватыми – если не сказать «притянутыми за уши»! – рассуждений Августина. Например, относительно судеб плененных варварами христианок:
Откуда нам знать, вопрошает епископ Августин, какие чудеса всемогущий и милосердный Бог желает, чрез этих плененных женщин, сотворить даже в варварской стране? И как бы в ответ на собственный риторический вопрос, рассказывает удивительную историю о христианской девушке, плененной варварами, увезенной и принужденной влачить у язычников рабскую жизнь. Семья варваров, которым служила молодая рабыня, заболела. Как и подобало доброй христианке, пленница стала горячо молиться о выздоровлении своих хозяев. Милосердный Бог преклонил слух к молитвам невольницы. Ее больные хозяева выздоровели. Воочию убедившись в силе молитв, возносимых христианскому Богу, и в Его могуществе, они уверовали в Него. Приняли Святое Крещение и в благодарность отпустили пленницу, в веру которой обратились и через которую Бог даровал здоровье их смертным телам и вечное спасение их бессмертным душам, на волю. После чего полонянке было позволено возвратиться домой, к своим родным и близким.
Поэтому епископ Иппонийский советовал молиться за плененных варварами женщин и девиц, осведомляться об их судьбах (не уточняя, каким образом – В.А.). Вообще же, по его твердому убеждению, если они сохранят стойкость и твердость в вере, Бог их не оставит. Он не позволит одержимым дурными страстями врагам Рима и Христовой веры посягнуть на целомудренное тело христианских полонянок. Если же Он это и допустит, то лишь на соблазнителе будет лежать вина за то, что его жертва совершила или позволила совершить над собой, не испытав при этом сладострастного наслаждения и не будучи сама повинной в грехе блудной страсти. Ибо, если ее душа не будет запятнана позорным согласием, она сохранит от вины и свою плоть. Формула «если не можете сопротивляться насильникам, расслабьтесь и постарайтесь получить удовольствие» в представления Августина явно не укладывалась.