Новый год – святое! Пахнет мандаринами и мимозой. Опять же – в магазинах «Цветторг» было, но когда-то. Вот и мечешься. Ей-богу, кто-то там, в ЦК, наверху в общем, делает все, чтобы их, ЦK, мы возненавидели. Люто и навсегда. Чего они и добились. Вот почему это было надо – вопрос. Но для этого у нас на заводе есть парторги. Пусть и объясняют.
Ну, вернёмся опять к праздникам. Надо доставать. Не покупать, не приобретать, именно – доставать. Уже давно никто не говорит – я купила. Ну, или купил. Нет, только – достала. Потому что – выбросили. Сегодня – буженину (только до обеда), завтра – краковскую (по два кольца в одни руки). Знакомые продавщицы, а они у нас у каждого, иногда давали нужную и очень, кстати, важную информацию.
Вот утром я шлепаю на работу. А у нас гудок в шесть тридцать утра. Так вот, пилю, ещё не очень проснулся, но в голове уже прокручиваю: кого на карусельный, а это на самом деле важно, кого на гэдээровский, с программой. Кстати, программу эту мы давно отключили от жизни станка. Но зато подключили Леху. Он после армии, занимается боксом и думает – вступать ему в партию или нет.
Я – не советую. Да, конечно, если хата нужна, телек, садовый участок или Жигуленок, то прямая дорога. И резон – ну через два-три года, вне очереди, все будет.
Но если без этого ты можешь пережить, то лучше не надо. Мало ли что в нашей паскудной жизни. Тебя могут вежливо так, но сурово попросить: вот эта письмецо подписать. А на собрании против Вальки Каца выступить, рассказать, как он, этот Кац, все ночи слушает «Голос»3. Да, ты ни сном, ни духом этого Каца не знаешь, ну и не надо знать. Надо выступить. А кому надо – те знают. Ну и многое другое, что мы и знать пока не ведаем.
Лёха с немецким станком разобрался на раз и теперь без всякой программы дает изделия на шесть микрон точнее, чем немцы.
В общем, как поется в песне: «Ох, Лёха, без тебя мне плохо».
Да, так, о чем я. Пилю на работу, а навстречу Зоя из мясного. Я ей всегда трояк, а она мне такой блок свинины, например, что даже моя, от которой и Леонид Ильич слова доброго бы не услышал, так вот, моя Маруся руки расставит и охает притворно:
– Ах, ты наш добытчик. Ах, ты наш снабженец. Это ж какие котлеты! А отбивные! Мама, поцелуй быстрее зятя.
На что тёща даже из своей комнаты, проходной, не выглядывала. Больно чести много.