– Зачем ты так, Вика, – с мягкой укоризной сказал он. – Ну не ладится у нас, зачем же в это посвящать первых встречных?
Девушка только нервно дернула плечиком, ничего не ответив.
– И потом, – мгновенно он перешел на крик, – ты же говорила, что у Муртаза никогда не была!
– Не была.
– Да, – он постарался быть ироничным, – а адресок и телефон диктуешь по памяти! Хоть бы для виду в записную книжку заглянула.
– Ну, была, раза два или три…
– Так все-таки была! – почти торжествуя, заорал он. – А что же врала?
– Я думала…
– Ты неспособна думать!
Олег поспешил прервать бурный семейный диалог:
– Скажите, Иннокентий, а где вы были этой ночью с 23.00 до 01.00?
– Как где – дома. Я писал.
Вика поморщилась.
– Вы писатель? – удивился Анисин.
– Художник.
«Сейчас она скажет, – подумал Олег, – художник от слова “худо”».
– Художник от слова “худо”», – сказала Вика.
Олег встал:
– Мой коллега возьмет у вас отпечатки пальцев. Это важно для расследования.
– Вы меня подозреваете? – прошептала Вика.
– Ну что вы, – успокоил ее Олег. – Ваши отпечатки нужны, чтобы отличить их от отпечатков чужих людей, которые мы найдем в контейнере.
Когда Анисин занял их внимание, Олег тихо вышел из квартиры, спустился в лифте на первый этаж. Дежурившие ребята играли в карты.
– Скажите, – поинтересовался Олег, – вы Токарева с одиннадцатого этажа знаете?
– Это полный такой, художник? – уточнила девушка.
– Он самый, – обрадовался Олег. – Он мимо вас сегодня не проходил?
– Буквально перед вами зашел, – они ответили почти хором.
– А выходил когда?
– Не видели. Видимо, до нашего дежурства, а дежурим мы с 23.00.
– Спасибо.
Олег поспешил назад.
В лифте он достал из плечевой кобуры пистолет, загнал патрон в патронник, переложил его в карман.
Анисин уже заканчивал. Олег подождал, пока он уберет свои кисточки, потом сказал:
– Иннокентий Михайлович, вам придется проехать с нами, до выяснения некоторых обстоятельств.