– Дежурный, Токарева из КПЗ на допрос.
В трубке весело рокотнуло:
– Олежек, ты сберендил! Всех выводных забрали на облаву. Топай за своим мокрушником сам.
Олег поспешно бросил трубку, покосился на Рябинину – слышала она или нет. Ольга смотрела невозмутимо, только в уголках глаз – показалось ли ему? – мелькнула лукавая искорка.
– Пойду к экспертам, – деловито сказал Олег. – Может, Анисин сообщит что. А на обратном пути захвачу задержанного, приготовьтесь к допросу.
Анисин ничего не мог сообщить, ибо сам только что пришел. Олег застал его врасплох, во время переодевания. О, это была целая процедура, ритуал! Сначала старый криминалист снимал с себя плащ: снимал, сидя на стуле. Пуговицы упорно не хотели расстегиваться, не подчиняясь толстым дрожащим пальцам, и с каждой приходилось воевать отдельно. Криминалист при этом так тяжело дышал, что казалось, будто он восходит на Эверест. Он даже не смог поздороваться с Олегом и только поднял на него полный страдания взгляд.
– Тяжело, – посочувствовал Олег.
Ответом ему было мощное сопение, в котором, впрочем, проявились удовлетворительные нотки – очередная пуговица пролезла сквозь прорезь.
– Что-то вы раскраснелись, – с тревогой сказал Олег.
Анисин, сложив руки на животе, отдышался.
– Здравствуйте… Не издевайтесь…
– Я не издеваюсь. Я волнуюсь.
– Ничего страшного.
– Не за вас. Мне нужны пальчики Токарева. Лучше всего на ноже или на сейфе.
– Подождите. Сейчас я при вас…
– Некогда мне ждать. Принесите результаты ко мне в кабинет, я буду допрашивать Токарева. И я просил вас позвонить брату убитого.
– Звонил, два раза. Никто не подходит.
Вздохнув, Анисин вновь потянулся к непокорным пуговицам. Теперь ему предстояло справиться с двумя нижними, самыми сложными, которые из-за нависающего живота приходилось расстегивать на ощупь. Этому не видно было конца.
– Да оторвите вы их, – в сердцах посоветовал Олег. Он был зол: первое дело – и такой ему достался помощник. Да еще Ольга так смеялась над шутками Игошина!
Токарев выглядел изрядно помятым после проведенной на допросе и в КПЗ ночи, но упрямо не желал сознаваться. Через два часа Олег уже и не знал, о чем спрашивать. Он решил начать сначала, в надежде поймать подозреваемого на противоречиях.
– Итак, вы все-таки признаете, что в ночь с восьмого на девятое уходили из дома?