В последний миг в зрачках убийцы умирающий прочитал, за что его убили.
– Ты… – прошептал он.
Выступившая на губах кровавая пена помешала ему, он стал сползать, из последних сил цепляясь за одежду убийцы; тот мрачно, но внимательно следил за агонией своей жертвы.
Потом убийца неторопливо осмотрел себя. Куртка была чистая, а вот майка, там, где она соприкасалась с убитым, оказалась залита кровью. Тогда он равнодушно пожал плечами и, не таясь, вышел из подъезда.
…Вслед за ребенком извлекли женщину.
– Быстро! – прохрипел санитар.
В высоко поднятой руке он держал капельницу: по прозрачной трубке толчками струилась бесцветная жидкость – надежда на жизнь.
– Быстро, – повторил санитар.
Они подняли обнаженное грязное тело и положили на одеяло. На ребенка никто не смотрел, помощь ему уже не требовалась. Кто-то уже разворачивал зловещий черный пакет.
Олег ухватился за край одеяла. Рядом оказался молодой парень с запорошенной головой, за нижние концы взялись двое в черных куртках с буквами МЧС на спине.
Казалось, что у женщины были переломаны все кости; словно гуттаперчивая, она складывалась в центре одеяла в неправдоподобный нелепый комок, и ее чуть не волоком несли по обломкам. Санитар семенил сбоку, неуклюже согнувшись, одну руку опустил вниз, поддерживая в вене иглу, другую, с банкой, тянул вверх.
Люди перед санитарной машиной расступились, пропуская их. Олег машинально отметил мрачные окаменелые лица – еще никогда ему не приходилось видеть сразу столько людей в состоянии шока, а он уже повидал родственников, потерявших близких.
И столько обезображенных трупов оновременно он тоже не видел и в отчаянии подумал, сколько еще извлекут из груды бетона, час назад бывшей двумя подъездами девятиэтажного жилого дома… Спальный район, и люди спали…
У кареты «скорой помощи» страшный груз у них приняли врачи и стали перекладывать женщину на носилки.
– Выживет? – спросил Олег усатого доктора.
Тот не ответил на глупый вопрос, склонившись над раненой.
– Кто знает, – вместо врача Олегу ответил старший из спасателей. Он тяжело дышал, переводя дух после спрута с одеялом.
– Устал, Петрович, – посочувствовал коллеге молодой эмчеэсовец, – вон как дышишь.
– Это не усталость, – огрызнулся старший. – Это у меня от возмущения. Мы только из Турции вернулись. Там, в Измите, целые кварталы в руинах. Но ведь это землетрясение, стихия! А тут люди своих сородичей взрывают, шакалы!