– Почему он так сделал?
– Это – кот, ему все равно, он защищает свою территорию. Ты посягнул на нее – он тебя и цапнул. Не все коты ласковые и мирные. У нас их много, поэтому здесь битва за территорию, похлеще чем у вас.
– Чем вы занимаетесь? – Начинаю привыкать к тому что постарела, раз на «вы» обращаются. Конечно, это норма приличия, но у нас это воспринимается по-другому.
– Пишу.
– У вас, наверное, красивый почерк.
– Вот представь если бы Рукия решила написать любовное письмо Ренджи, волновалась бы и переживала, – Бьякуя помрачнел. – И вот ее дергающийся почерк – вот это вот мой. Короче, пишу, как курица лапой, причем левой, когда она – правша.
– Это редкий талант.
– Нет, это значит, что мой почерк кошмарный, – взяв со стола дневник, протянула. Он открыл и застыл. – Вот о чем я говорила.
– Ваши буквы…
– Не мои, а… Эм… Не помню кого. Не важно.
Сидя еще час в сплошной тишине, занимаясь работой, во время вспоминаю, что на кухне картошка варится и иду доделывать работу. Он, словно хвостик, следует за мной.
Превратив картошку в пюре, кладу в тарелку, протягивая, вместе с ложкой, сомневаюсь, что с вилкой у него не возникнут проблемы, говоря, что это едят. Кучики покосился на меня, затем на картошку, снова на меня и удивленно спросил «Это?». Чтобы показать на своем примере, так же решила поесть. Причем совершенно спокойно. Он несколько минут наблюдал, затем снова покосился на пюре и неуверенно решил попробовать.
Удивившись тому, что, оказывается, это можно есть, а не только бананы, принялся за трапезу, предварительно пожелав приятного аппетита. Такого аристократизма не то что наш дом, а наше село не видало. Расправившись с едой, поблагодарил. Это вызвало улыбку, пока еще не могла понять – истерическую или милую, но точно улыбку. Помыв быстро посуду, снова ушли в мою комнату. На сей раз Бьякуя внимательно рассматривал все, что в ней находилось.
Особенно заинтересовали белые листы. Задавая вопросы, тут же получал ответы – листы нужны для записей, чтобы не забыть. Хорошей памятью никогда не отличалась. Розовые обои с зайчиками, для детей до пяти лет. И они были у меня. Их еще клеили, когда мне было лет девять-десять. Тогда их ненавидела и сейчас упорно продолжаю это делать. А все почему? Мы переезжали в этот дом и как-то так получилось, что бабушка подогнала именно такие противно-розовые с этими не менее противными детскими зайчиками обои, потому что тогда не могли позволить другие. В общем, больше десяти лет не можем позволить себе другие обои, приходится мириться.