Узнав, что боги к победе непричастны, он внезапно разнервничался
ещё больше – очень уж высокий уровень продемонстрировали мы во
время боя. Знал бы он, насколько выше был уровень реальный… Но
ничего, отошёл и не стал распространяться.
- Ффу… Ну если ТЫ так отреагировал, то представь – как
отреагируют другие маги? – Спросил его я, когда выяснилось, что маг
хочет максимально оповестить весь Тахион о наших заслугах.
- Но ведь люди должны знать…, - неуверенно начал он.
- Не должны! И мы никому ничего не должны, - резковато отвечаю
ему. Вижу, что человек пугается и более мягким тоном:
- Пойми: мы путешествуем, причём как видишь – без особого
пафоса, без свиты и прочих атрибутов. И ты хочешь испортить нам
это?
- Не подумал… Простите…
- Ладно… Просто не распространяйся. Был прорыв демонов, вовремя
остановили – ты с нашей помощью. Именно ты! Дескать – умный и
отважный, вот какой у вас Директор. Почувствовал же угрозу? Н и
вот… Что демоны прошли в Мир материальными, а не только в виде
эманаций, знать никому не надо. Ну и – разберись, почему же это
произошло.
Поняв наконец, что внимания мы не желаем, Влаамир принялся
действовать. Начал с грандиозного разноса заведующему Кафедры
Демонологии. И пусть тот во время инцидента был в отпуске и ни о
чём не догадывался… Тем хуже.
- Марьяж, ты хоть понимаешь, какой это позор? – Королевской
коброй шипел директор на стоящего навытяжку тифлинга.
- Но Влаамир…
- Молчать! – Директор вытащил из ножен короткий ритуальный
кинжал из чёрной бронзы и приставил к горлу демонолога.
- Не понимаешь? - Маг принялся мерить шагами помещение кабинета
– пятьдесят шагов в одну сторону по мраморному полу, пятьдесят в
другую, попутно пиная мебель обутыми в сандалии ногами.
- Действительно не понимаешь!? Твои подчинённые в твоё
отсутствие устроили мне локальный прорыв Инферно! Без твоего
ведома, без моего… Что уж им там в голову взбрело – сказать не
могу, мозги у половины выжгло так, что память минимум за полгода
пропала – и это ещё повезло, у некоторых вообще личность
выжгло.
Тифлинг нервно сглатывает и вытягивается по стойке смирно.
Красивое лицо выражает ужас и желание исправить всё любой ценой.
Рука, лежащая на боевом поясе, мелко подрагивает – это его
оплошность – и оплошность колоссальная.
- Директор, - нервно дергает шеей тифлинг, - я виноват, я подам
в отставку.