– Привет, – сказал он вслух. – Как дела?
– Она без сознания, – сказал Мартинссон. – Врачи особых надежд не питают.
– А почему ты сидишь здесь? Почему не там?
– Не пускают. Сказали, позовут, если что.
Курт Валландер уловил в голосе парня растерянность.
Я тоже хорош, подумал он. Ворчу на него, как старый ментор.
Он осторожно приоткрыл дверь и заглянул в палату. В зале ожидания Смерти работали насосы, мерно вздыхали какие-то приборы. Бесчисленные шланги, как прозрачные черви, змеились по стенам. Когда он открыл дверь, медсестра читала какую-то диаграмму.
– Сюда нельзя, – резко сказала она.
– Я из полиции, – тихо произнес Курт Валландер. – Просто хочу узнать, как дела.
– Вам было сказано: ждите, – отрезала сестра.
Курт Валландер не успел ответить, как в палату быстрым шагом вошел врач. Курт удивился, что он такой молодой.
– Здесь не должно быть посторонних, – сказал он, увидев Курта Валландера.
– Я сейчас уйду. Но мне надо знать, как ее дела. Меня зовут Курт Валландер, я из полиции. Из криминальной полиции, – подчеркнул он, хотя не был уверен, что это что-то меняет. – Я расследую это преступление. Как она?
– Странно, что еще жива. – Врач кивком пригласил его к кровати. – Что у нее повреждено или сломано, мы пока не можем сказать, сейчас главное – чтобы она выжила. Но гортань сильно деформирована, как будто женщину пытались задушить.
– Так оно и было, – сказал Курт Валландер и посмотрел на желтое морщинистое лицо, видневшееся между простыней и шлангами.
– Она должна была уже умереть, – сказал врач.
– Надеюсь, что выживет, – сказал Курт Валландер. – Единственный свидетель.
– Вообще-то мы надеемся, что все наши больные выживут, – сухо ответил врач и уставился на монитор, по которому бежала тонкая зеленая волна.
Курт Валландер вышел из комнаты. Врач сказал ему, что ни за что не может ручаться. Исход неясен. Мария Лёвгрен может скончаться в любой момент, не приходя в сознание. Никаких гарантий.
– Ты умеешь читать по губам? – спросил он Мартинссона.
– Нет, – ответил тот удивленно. – А что?
– Жаль, – сказал Курт Валландер и ушел.
Из больницы он направился в коричневое здание управления полиции на восточной границе города. И сидел теперь за столом, разглядывая старую красную водонапорную башню за окном.
Наверное, в наше время нужны другие полицейские, думал он. Полицейские, которым все равно, если их ранним январским утром заставляют ехать и смотреть на жуткую бойню посреди мирного деревенского пейзажа. Есть, наверное, такие. Им все равно. Им не знакома ни боль, ни растерянность.