– Это необходимо, – заверил Валландер. – Я могу взять на себя смену с полуночи до шести утра. Есть добровольцы подежурить до этого?
Рюдберг кивнул:
– Мне все равно, где сидеть, в больнице или где-нибудь еще.
Курт Валландер обвел всех взглядом. В свете неоновой лампы парни выглядели бледно.
– Ну и куда мы пришли? – спросил он.
– С Ленарпом закончили, – сказал Петерс. Несколько человек под его руководством за день обошли все ленарпские дома. – Никто ничего не видел. Но, может, через пару дней они припомнят что-нибудь? Сейчас они запуганы. Там одни старики да еще какая-то молодая польская семья. Живет там, похоже, нелегально, но я не стал их трогать. Продолжим завтра.
Курт кивнул и поглядел на Рюдберга.
– Полно отпечатков пальцев, – сказал тот. – Может, это что и даст, хотя сомневаюсь. А так – меня больше всего заинтересовал узел.
Курт посмотрел на него вопросительно:
– Узел?
– Узел на удавке.
– И что с этим узлом?
– Странный узелок. Я таких еще не видел.
– А ты удавки-то раньше видел? – поддел его Ханссон, нетерпеливо переминаясь в дверях.
– Видел, – ответил Рюдберг. – Видел, видел. Поглядим, что даст этот узелок.
Курт знал, что больше из Рюдберга ничего не вытянешь. Но если тот заинтересовался узлом, то неспроста.
– Я съезжу завтра еще разок к соседям. Кстати, детей Лёвгрена нашли?
– Этим Мартинссон занимается, – сообщил Ханссон.
– Мартинссон? Он же дежурит в больнице? – удивился Валландер.
– Он со Сведлундом поменялся.
– И где его теперь черти носят?
Этого никто не знал. Курт позвонил на коммутатор, где ему сказали, что Мартинссон ушел час назад.
– Позвоните ему домой. – Курт Валландер поглядел на часы. – Сбор завтра в десять. Всем спасибо и до завтра.
Не успел он остаться один, как зазвонил телефон. Мартинссон.
– Извини, – сказал Мартинссон. – Я забыл, что мы должны были встретиться.
– Как с детьми?
– Черт его знает! Похоже, у Рикарда ветрянка.
– Да не с твоими! Я имею в виду детей Лёвгрена. Двух дочерей.
– А ты что, не получил рапорт? – удивился Мартинссон.
– Я ничего не получил.
– Я оставил его девочке на коммутаторе.
– Проверю. Но сначала расскажи.
– Одной из дочерей пятьдесят, она живет в Канаде. В Виннипеге, что ли… где он там у них. Я совершенно забыл, когда звонил, что там давно уже ночь. Она сначала никак не могла понять, о чем я говорю. Только когда муж подошел к телефону, они сообразили, что у нас здесь произошло. Он, кстати, тоже полицейский. Настоящий канадский конный полицейский. Завтра мы свяжемся опять. Но она летит сюда, это точно. Со второй дочкой было потруднее, хоть она и в Швеции. Ей сорок пять, она готовит холодные закуски в ресторане «Рубин» в Гётеборге. А в свободное от закусок время тренирует команду гандболисток и сейчас с ними в Норвегии. Мне обещали, что ей дадут знать. Список остальных родственников Лёвгренов я передал на коммутатор. Их полно, но большинство живет тут, в Сконе. Кто-то наверняка проявится, когда прочитает газеты.