– Еще в апреле 41-го получил вызов из Минского имени Калинина, танкового училища. Экзамены сдал, а первого мая уже в параде на площади Ленина участвовал. Сразу после парада нас вывели в летние лагеря в Большое Стиклево, что под Минском. Лагерь как картинка в лесу, больше на парк похожем. Линейки, палатки. А в пять утра 22-го июня враг уже бомбил лагерь. Под Березиной первый бой принял… Потом Смоленск был. Да-а! Уже из Рославля всё наше танковое училище вывезли в Ульяновскую область. Там оно стало вторым Ульяновским…
–Какие танки водить умеешь? – перебил генерал.
Хотел выпендриться, что мол любые, да вовремя язык прикусил.
–В Минске Т-27 изучали и Т-37, плавающий, пулеметный. Потом БТ-7. В Ульяновске, Т-60 и Т-70.
–Дальше.
–Училище окончили в июне этого года, и нашу группу направили в Киров. Там при заводе есть отдельный учебный танковый батальон, где формируют маршевые роты. Вот, удалось на фронт выпроситься, только вместо «тридцатьчетверки» снова… Нда! Под Уфой сформировали 16 экипажей, но сколачивания не провели, сразу сюда. Дальше вы знаете.
Врал и не краснел, переделав под себя биографии подполковника Чижова и того же Кривошея, принявшего смерть этой ночью.
–Знаю…
* * *
Михаил Вишняков – впечатления о пребывании в предбаннике чистилища.
Повезло ли Михаилу с попаданством больше или равнозначно фарту братишки? Кто оценит! Как говорится, бабка надвое гадала.
Разорванная на клочки суверенитета страна, обессиленно лежала под тяжестью внешних и внутренних проблем и противоречий. Зарубежные друзья приложили к такой постановке дел свою руку. Верхушка, можно сказать новая элита страны играла в большую политику, «на местах» она наравне с добровольными помощниками и советниками «из-за бугра» дербанила ресурсы, спецслужбы рассыпались как карточный домик, армия трещала по швам, но обманутая, голодная, пока держала удар. Ну а основные советники, словно стая шакалов, из-за океана наблюдали за агонией умирающего медведя, в любую минуту готовые перехватить у тех, кто поближе, освободившуюся территорию для охоты. Они же финансировали шедшую на юге войну с противоположной стороны.
На города страшно смотреть, и внешне, и по сути своей, они превратились в серую тень былой красоты и мощи. Люди влачили в них жалкое существование. Улицы – барахолки старьевщиков. Рынки – помойки. Но даже все это, не могло в один миг смыть красок былого величия и богатого наследия предков…