Да Менлик бессильно застонал и тяжело опустил голову, подперев её правой рукой. Казалось, ещё чуть-чуть – и он потеряет сознание либо расплачется.
– Как вы оцениваете наши шансы? – слабым, бесцветным голосом спросил он.
Треворт только пожал плечами.
– В настоящее время проблемы как таковой нет. Суть ДПФ нам непонятна и неподвластна. Если аномалия останется стабильной, мы подвергнем источник излучения тщательному исследованию. Если же – вернее, когда – ДПФ начнёт увеличиваться в размерах, распространяя своё влияние на окружающую среду, более чем вероятно, что нам придётся форсировать процесс и задействовать всё, что только возможно.
– «Если», «когда»… – В голосе да Менлика звенела сталь. Он указал на газету. – Вы можете хотя бы избавить меня от этих публикаций? Кто знает, что будет, если рабочие выйдут на улицы?
– До введения военной цензуры это крайне непросто. У нас нет соответствующих прав, согласно закону…
Да Менлик выпрямился, в глазах его появился блеск.
– Как дворянин вы чувствуете у себя наличие достаточных прав?
Треворт улыбнулся той особой улыбкой, в которой снисходительность сочетается с мнимым почтением:
– Наши благородные предки в своих деяниях всегда исходили из принципа, что сила сама по себе уже является правом.
Да Менлик кивнул:
– Тогда покажите мне, что армия ещё обладает силой, и я дам вам права!
Глава
V
Норса арестовали в его собственной редакции, сразу же после заката. В дверь, не постучав, ввалилось несколько солдат; не представляясь и не предъявляя каких-либо обвинений, они ударами прикладов и кованых ботинок загнали Норса в угол. Тот, опасаясь, что сейчас начнётся погром, сглотнул и, мысленно прикинув стоимость печатного станка, мебели и предметов обстановки, подготовил себя к неизбежному. Торжество грубой силы над свободой мысли было налицо. Права человека, в Айлестере столь формальные и ограниченные множеством хитроумных бюрократических предписаний и циркуляров, нарушались военными с поразительной лёгкостью.
– Да вы знаете, что с вами будет?! Что вы себе позволяете? – Несильный удар прикладом в зубы отбросил голову Норса назад; он ощутил во рту солоноватый привкус крови. Повторный удар пришёлся в солнечное сплетение – газетчик согнулся пополам и, бессильный произнести хоть слово, безуспешно пытался схватить ртом воздух.