И здесь генерал Сазыкин, опытный бюрократ, бывший «в теме» атомных вопросов уже много лет (работал заместителем Судоплатова в отделе «С» с 27 сентября 1945 по 28 марта 1947 г.) мог вспомнить, что материалы по полонию и объекту в Дейтоне были получены от агента Дельмара в отделе «С» еще в декабре 1945 г. и феврале 1946 г.[161]
Вполне вероятно, что эти материалы, адресованные из ГРУ на имя Судоплатова, прошли именно через него. И, разумеется, они были переданы Курчатову.
Я думаю, что эта информация от Сазыкина вызвала желание Берии поближе познакомиться с источником столь важной для атомного проекта информации. И полагаю, что Берия вызвал Дельмара-Коваля для личной беседы.
Это чисто эвереттическое утверждение. В ходе моих бесед с родственниками Жоржа я специально спрашивал – как Жорж относился к Берии? Что говорили об этом «в семье»? За годы совместной жизни какие-то «проговорки», «намёки» и т. п. должны были создать какое-то впечатление по этому вопросу. Ведь, не вспомнив ничего конкретного, мои собеседники утверждали достаточно уверенно – Сталина Жорж не любил. Но вот о его отношении к Берии никто ничего вспомнить не мог – никаких даже намёков ни у кого в памяти не сохранилось.
Я отношу это «белое пятно» в семейной памяти к тому, что у «нашего Жоржа» в «нашей» ветви альтерверса были особые причины не обсуждать это историческое лицо. И, я думаю, именно потому, что у Жоржа были личные впечатления, которые он не мог, да и не хотел обсуждать. А молчать Жорж умел профессионально – никто и не мог догадаться, что скрывается за его молчанием.
Итак, в преддверии встречи с Ковалем или в ходе нее у Берии, вероятно, появился план еще одного мероприятия. Возникшая в ходе беседы «симпатия» Берии к профессионализму Коваля только укрепила его в целесообразности и вероятной успешности задуманного им оперативного мероприятия.
Жорж отчетливо понимал, что его опыт будет весьма полезен в советском атомном проекте и был готов (более того, думаю, что внутренне настроен!) продолжить работу на каком-то советском атомном объекте. Но работать он хотел в качестве технического специалиста. А у Берии, думаю, были другие планы его использования.
Конечно, вокруг Курчатова уже были «люди Берии», но они выполняли, главным образом, функции «ушей Берии» и вряд ли могли эффективно выполнять функции «мозгов», особенно в качестве контрразведчиков. А именно эта категория спецслужб по мере приближения СССР к статусу «ядерной державы» становилась всё более актуальной.