– Да пошел ты, дятел тупоклювый! Тебе меня не запугать. Ничего ты от меня не получишь.
Бывший с улыбкой вытащил из кармана нож и приставил острием к моему глазу.
– Не жадничай, сука. Будь хорошей девочкой, и никто не пострадает. Нехорошо так поступать со своим мужем.
– Ты мне не муж. Мы не расписаны, и слава яйцам. Да и мы с тобой расстались. А это значит, что у меня еще есть голова на плечах.
– А хочешь, у тебя не будет головы на плечах? Не шути со мной, а то обезглавлю, не успеешь и моргнуть.
Я только сейчас, когда бывший напомнил, вспомнила, что мне пока не попадался вчерашний рюкзак на глаза. А потому сказать и дать бывшему, чтобы он не покалечил меня, было нечего. Если Ника схватили, а он мог, когда вез меня домой, оставить рюкзак себе, а потом его схватили.
Так что и нет прибыли. И этот кондом бывший не отвяжется. В его состоянии прирежет меня и не вспомнит, что вообще сюда приходил.
И не откупиться ничем, у меня пусто в квартире, может, пара рублей и лежит в кошельке. За отпуск все спустила. Ну и небольшой запас на карточке хранится, который существует на случай, если надо будет в срочном порядке покинуть город. Так что это неприкосновенный запас, хоть и беру оттуда периодически понемножку.
– Молилась ли ты на ночь, Барби Моника? – бывший, не дождавшись моего согласия отжать у меня все, что имеется и нет, с чувством собрался приниматься за своё.
Как тут что-то его отвлекло, и он, отдалив нож от моего лица, в испуге обернулся назад, к входным дверям.
Я проделала тоже самое и обалдела.
Бывший мой, козел из вида козлов обыкновенных, самый типичный тиран из всех подобных ему и легкий на помине, замер и насторожился, услышав позади себя зловещий рык. А потом повернулся. И тут же заболтался от испуга как говно в проруби. Неваляшкой его назвать у меня язык бы не повернулся. Надо называть вещи своими именами. А бывший этого звания вполне достоин также, как и все женщины – продукции фирмы Лореаль.
Я тоже уловила этот странный для моей квартиры звук и выглянула из-за плеча бывшего.
В моем коридоре, возле приоткрытой двери, бывшей захлопнутой совсем недавно, стоял крупный доберман и вовсе не по-доброму скалился, обнажив клыки. Причем угрожал он, как мне показалось, роже бывшего, а не моей целостности. Такой вот мой бывший урод несносный, что даже псины его не переваривают. Только суки с алкогольной зависимостью клеятся, и то самые зачуханные и отчаявшиеся, ибо более-менее не конченная алкоголичка типа меня и близко к такому выродку не подойдет.