«Стройдвор» расположился рядом с метро, оккупировав здание бывшего высокоточного производства. Впрочем, здание было таково, что, кроме «Стройдвора», там же обосновались пара ресторанчиков, магазин, торгующий мебелью, меховой салон, дисконтный центр известной спортивной фирмы, магазин садовой техники и масса всякого рода офисов и контор. Мила дождалась лифта, не спеша поднялась на третий этаж и пошла по бесконечному коридору, мимо множества магазинчиков встроенной мебели, ковров, штор, люстр, отделочных материалов и прочих ужасно нужных для обустройства быта вещей. Вот, наконец, и Верочкин магазин: пышные драпировки богатого пурпурного цвета, по ним стилизованные под арабскую вязь буквы «Пещера Али-Бабы». Внутри слегка пахнет чем-то сладковато-восточным. Мила подняла портьеру, тонко зазвенели маленькие колокольчики, гроздью свисавшие с притолоки. Хозяйка подняла голову:
– Милочка! Здравствуй!
– Здравствуй, Верочка.
Вера сурово сказала молодой девушке, сидевшей за прилавком:
– Смотри не зевай. Если что, звони на мобильный, поняла?
Та кивнула, отвела длинную челку с глаз, и Мила с удивлением узнала Верину дочь.
– Идем в кафе; посидим, поболтаем.
Хозяйка повела Милу в расположенное на этом же этаже кафе. Они нашли уютный столик, заказали кофе, и Мила с любопытством спросила:
– А разве Света не учится? – Потом спохватилась: – Какая я глупая – сейчас же каникулы.
– Каникулы, да, – протянула Вера, потом, не выдержав, принялась жаловаться: – Да нам что каникулы, что нет. Просто не знаю, что и делать, отбивается девка от рук. Ничего не хочет. Школу закончила абы как, в институт и не чесалась. Только погулять, да деньги, мама, на телефон положи, да купи это, купи то. Ну я и пригрозила – ни копейки не дам, если учиться не пойдешь. Вроде уговорила. Устроила в институт. Само собой, на платное отделение. Первую сессию кое-как сдала. Тройки, пересдачи. Ладно, думаю, втянуться надо, освоиться. Так что ты думаешь – она половину семестра прогуляла, потом справку какую-то липовую в учебную часть притащила, что болела. Не знаю, где и взяла. Мне инспектор звонит: так и так, у вашей дочери задолженности. Конечно, раз девочка столько проболела, мы готовы войти в положение. А я ни слухом ни духом. Кто проболел? Как проболела? Представь, какой дурой я выглядела!