К счастью, доктор верит: потомки щедрее в оценке гениев, чем их современники. Полагает: пророкам следовало бы рождаться в другом отечестве. Утверждает: ей бывает даже лестно, что некоторые некомпетентные людишки отказываются признавать ее своей. Ей не интересен вариант общения с коллегами по типу клубка целующихся змей. Она хочет рассказывать только правду об ошибках в медицине.
Многим занятым кажется, что есть дела поважнее, а о здоровьице они все просекут без всяких там искренних докторов. Это уже из раздела национального пофигизма. Того, что без остатков здравомыслия. Пофигисты, фигурально выражаясь, отродясь пинают здравый смысл в отношении здоровья. Они его шпыняют, снимают с него скальп и т. д. …
Однако кому-то информация о щитовидной железе, знаете ли, вопрос жизни и смерти. Они Леди Искренность поставят крест на Эверест. Им информация – маячок, ликование в душе, подъем. За счет ее они буквально перелицуют свою страшилу – судьбу, как и я…
Селявизмы
• Не говорите, что мне делать для щитовидной железы, а я не буду говорить, куда вам надо идти.
• «Не учите меня жить» – установка, помогающая мучиться до самой смерти от скорбей, легко устранимых.
• Иной взялся за ум в отношении здоровья и в ужасе отпрянул. Я – не он.
Тиреоидология была выбрана Леди Искренность как направление жизни. Я внимала ее речам, будто сладким соловьиным трелям. Впитывала губкой все услышанное. Факты комментировала личными примерами хождения по тернистым медицинским тропам.
Тогда Леди в свою очередь стала звать меня многоопытной больной, знающей все о щитовидной железе лучше иных врачей. В конце концов, капитан корабля знает все, а крысы – больше…
Каждый из нас был сильным партнером для другого. Мы дополняли друг друга. Наш союз помог рассмотреть горести моей жизни через призму потери гормонов успеха.
– Ты – клад, – лепетала я Леди.
– Не-а, это ты – клад, – доказывала моя союзница. Теперь, если я заболею, я к «рвачам» обращаться не стану. Только к врачу Искренность. Прямая, как палка, Леди не даст кривой тени. Конечно, когда она элегантно критикует коллег, они отвечают ей такими простыми эпитетами, как Ехидна Искренность, Осипшая Искренность… Вообще она им куда хуже вороны, которая ворону глаз не выклюет…
– Мила, да это все мелочи – эпитеты коллег. Я сама себя иногда круто называю в шутку и хочу так называться в книге. Гмм… вообще, знаешь ли, сколько гениев пригодились не там, где родились? Скольких талантливых убили, от скольких Родина и коллеги отвернулись с ехидной усмешкой? Поэтому шутки вокруг меня – милые пустячки…