Ивер расхохотался как безумный,
отскакивая от печи, подкидывая на ладони стыренный с верха горки
блин, уворачиваясь от еще одного удара лопаткой. Маша возмущенно на
него смотрела, но было видно, что происходящее ей нравилось.
- Вкушнотиша! - пробормотал он через
секунду, сунув весь в рот, тряся поднятым кверху большим пальцем и
направляясь к выходу, - пойду оденусь и приду завтракать!
- Можно тоже попробовать? -
взмолился я, чувствуя как рот наполнился слюной, - и тоже пойду
одеваться и умываться…
- Ладно, только один. И потом
приходите, я чай заварила.
- Что заварила?
- Чай. Это как сбитень, но по
другому. Другие травы, по другому немного делается. Пить надо с
медом. И это, принеси сметану с погреб. А то я туда боюсь идти -
там темно. И так яйца пришлось у петуха отбирать…
- Ты сама забрала яйца из курятника?
И петух тебя не тронул?
- Ну он пытался… кстати, его бы тоже
надо выпустить…
- ???
- Ну он… был против… и я его накрыла
маленьким бочонком. А чего еще делать? Яйца только там и в
подвале.
С ума сойти. В подвал, вход в
который у нас дома, она пойти боиться, хотя там лампа стоит, только
зажги, даже в темноте спускаться не надо, а к петуху, который не
одного хорька уже забил и которого все мои друзья боятся, как огня
- Маша выбрала меньшим из бед… Как его выпускать то? Он же первого
кого увидит - на лоскуты порвет!
- О, Яник, привет, - заметил я
зашедшего на голоса брата, - хочешь блин? Он твой, только сходи,
петуха выпусти… Только палкой. Длинной. Чтобы из-за двери
достать.
- Откуда выпустить? - не
проснувшимся голосом переспросил Яник, при этом уже поворачиваясь и
двигаясь в сторону выхода.
- А там увидишь… - улыбнулся я,
представляя что сейчас будет.
- Хи-хи, - раздалось сзади, - у меня
двоюродные братья так же делают…
- А-а-а! - Раздалось с улицы, - у
нас петух взбесился!
Через пятнадцать минут мы всей
семьей сидели за столом, уминая блины со сметаной и прошлогодним
вареньем из жимолости. К слову блины были просто великолепны -
тоненькие, они просто таяли во рту. Яник уже забыл все обиды, лопал
так, что за ушами трещало, не уставая нахваливать, в промежутках,
пока брал новый блин. Ободранные руки и ноги были забыты и теперь
его волновало лишь одно - сделает ли Маша такие же блины еще
раз.
- Зачем тебе еще, ты же эти еще не
съел, - рассмеялась довольная льера, которая просто млела, когда ее
хвалили.