НеСказки о людях, случившихся на моем пути (сборник) - страница 27

Шрифт
Интервал


– Ничего, мамуль, подождем. Смотри, мы сейчас будем рисовать.

Мама кивнула и села в кресло напротив – самая выгодная наблюдательная позиция, между прочим.

Минут десять – пятнадцать мы шуршали пастелью. Я набросала портрет мальчугана и развернула к нему альбом:

– Кто это, ты знаешь?

Поднял взгляд и равнодушно по складам произнес:

– Ни-ки-та.

– Так тебя Никита зовут, – улыбнулась я. Не реагирует. Сосредоточенно выводит разорванные ломаные линии коричневым мелком.

– Что ты рисуешь?

Молчит. Рисунок его – настоящий квадрат Малевича, только кособокий, из неровных нитей – линий. Такой, какой он мог бы быть, если бы Казимир Северинович рисовал его в детстве или в пьяном состоянии, и пастелью, а не маслом.

– Это похоже на ящик или на большую темную коробку, – говорю. – Что в ней?

– Ни-ки-та, – так же равнодушно говорит мальчик.

– Никита сидит в коробке или на коробке?

Даже головы не подымает.

– А может быть в коробке сидит тигр, Никита его поймал и домой везет?

Молчит, рисует, или, если быть точной, сосредоточенно штрихует гипотетический квадрат.

– Не ти-гр, Ни-ки-та, – шепчет, глядя в альбом.

– Никита сам залез в коробку?

Рисует.

– А, может быть, Никиту кто-то в нее посадил?

Взгляд настороженный, исподлобья, губки приоткрываются. Хочет что-то сказать, но либо не умеет, либо не знает, как выразить. Беда с этим мальчуганом. Вроде бы говорить умеет, речь слышит и понимает, но говорить для него – все равно, что гирю пятидесятикилограммовую поднимать: тяжело и смысла нет.

Вроде бы закончил. Вертит альбом перед глазами, рассматривает рисунок. Думает о чем-то. Берет шариковую ручку и почти в самом центре ломаного квадрата проделывает дыру, а потом еще и края этого отверстия разрывает.

– У-бе-жал, – говорит.

– Кто убежал? – спрашиваю.

– Ни-ки-та, – отвечает и просовывает палец в отверстие, которое только что сделал.

– Откуда убежал?

Молчит. Слова, называется, на вес золота – что хочешь, то и делай. Отбросил альбом и лег, облокотившись о подушку. Включаю ему Шрека по DVD, в надежде, что этот бессмысленный культовый мультфильм заинтересует мальчика. Не слишком заметно, конечно, но мой с мамой уход на кухню он воспринял равнодушно.

– Я скоро вернусь, милый, хорошо? – ответа я не услышала, но истерических криков тоже не последовало – и то хлеб.

Не прошло и получаса, Сергей позвонил в дверь. Мы с мамой только и успели, что выпить по чашечке кофе и задуматься о том, как мы дошли до жизни такой.