– Ты слишком строг к ее творчеству, Майкл. Я, например, нахожу ее модели вполне современными и перспективными. Ну, за твою командировку. – Два бокала приподнялись в воздух, а потом были поднесены к губам.
Брайан Эванс был старше своего коллеги лет на десять, но между ними давно сложились дружеские отношения, еще со времени совместной работы на Балканах. Майкл Броуни специализировался не на разведке, а на международном терроризме, поэтому его срочный приезд в Минск не мог не взволновать резидента разведки.
– Ну, – отпив приличный глоток и поставив бокал на стол, сказал Эванс, – излагай. Где у нас пожар?
Броуни вытащил из нагрудного кармана маленькую черную пластинку – карту памяти от цифрового фотоаппарата – и протянул ее собеседнику. Эванс кивнул и молча поднялся. Вставив карту в ноутбук на своем столе, он стал щелкать клавиатурой.
– Так… и?
Броуни подошел к столу и встал за спиной коллеги. На экране были открыты фотографии людей, снятых в разное время и в самых разных местах. Броуни стал открывать одну за другой и комментировать.
– Это аль Фарди, ты его можешь и не знать. Один из самых богатых людей Эмиратов. Это Хасан Танни, финансист. Это их встреча в реконструируемом новейшем выставочном комплексе в Дубае. Там собираются выставлять шедевры мировой культуры. А возможно, начнут и скупать по аукционам. Танни – человек, который большую часть времени проводит в Европе. Часть сделок и финансовых операций он проводит в том числе и от имени аль Фарди.
– Эмираты? И какая связь? «Аль-Каида»?
– Увы, нет. Пока еще трудно сказать с полной уверенностью, но кое-какие факты позволяют заподозрить, что эмиратские шейхи задумались о мировой политике. Ты же знаешь, что Белый дом в последнее время допустил немало ошибок, а исправлять и расхлебывать приходится в том числе и нашему ведомству.
– Ты хочешь сказать, что этот Танни финансирует акции шейхов в Европе? Странно, этот регион всегда был спокойным, купаясь в блеске своего богатства и собирая туристов со всего света. Что-то изменилось?
– Изменилось, Брайан, соотношение сил в мире. По мере того как мы теряем позиции, их занимает Россия. И интерес ее на побережье становится все откровеннее. Мы с тобой всегда были там, где предпринимались попытки ослабить политического конкурента, когда разыгрывалась карта лояльности. Иногда нам это удавалось, как на Балканах, как с Украиной. Руководство все время нам талдычило, что нельзя допустить объединения славянских народов не столько политически, сколько экономически. Мы только избавились от одного монстра в виде СССР, нам еле-еле удалось свести угрозу от СНГ как политической силы и экономического конгломерата, как назревает новая угроза. Политика России все больше и больше становится непредсказуемой.