Но, когда Алекс пошел в душ, а я осталась в гостиной, на
диванчике, с виртбуком на коленях, накатила вдруг страшная тоска…
что я делаю? В чужой квартире, в чужой одежде? Замаскировавшись
мальчишкой?
Обидно… обидно-то как! И вместо магазинов с дешевой одеждой на
экране витбука появились вдруг камеры для игры… вот бы зайти в ту
игрушку! Обыграть Андрея, показать ему, что я лучше, что я могу!
Могу! Но цены… мне на такую камеру горбатиться и горбатиться, а
кредит официантке не дадут… тем более договор с работы у меня не на
Александру Лепешкину, а Александра Лепешкина, одна буква, а разница
большая…
– Тебя интересует игра? – спросил вдруг Алекс, и я поняла, что
мой сосед сидит в одних домашних штанах на спинке дивана за моей
спиной, крутит в пальцах стакан с виски, и смотрит, что это я там
так усердно разглядываю. – Эти бюджетники больно уж просты, для
профигры плохо подходят.
А вот Андрею подошли… видимо, на что-то более дорогое ему денег
не хватило. И моих подработок тоже.
– Это не на мой карман, – покраснела я. – Я только посмотреть… я
даже этот… бюджетный, купить не могу.
И почему у меня в голосе такая тоска? Я на самом деле хочу
выложить черти знает сколько бабок на какую-то игрушку?
– И в какую игру ты играл? – хмыкнул Алекс, казалось, не заметив
моей оговорки.
– Ни в какую…
– Так зачем тебе камера? Да еще профессиональная?
Вот умеет же этот Алекс вопросы задавать! Я знала зачем, очень
хорошо знала! Еще вчера, когда упивалась до дури, когда бросала
проклятия в черное небо, я мечтала… о чем я мечтала? Чтобы ударить
Андрея в самое больное место! Обыграть в его драгоценной игре!
Чтобы хоть на миг этому ублюдку было так же тошно, как и мне!
Потому что… руки на миг задрожали… я ведь его любила. Все еще
любила. За ту улыбку в нашу первую ночь. За его шепот на ухо, что
он без меня не может… за те ночи, что я спала в его объятиях. А он
меня на улицу… как последнюю собаку!
Я думала, он за мной побежит! Найдет, поймет, что я могу
замерзнуть в том парке, заболеть! Что хоть на секунду задумается,
как мне плохо… хотя бы на одну долбанную секунду!
Но позвонил он только утром. Утром! Когда я уже могла сдохнуть в
том парке! И потому… потому я хочу войти в эту игру! Я хочу
показать ему, всему миру, что сильнее! Я? Больно же и глупо… еще
больше больно – произнести вслух…