Стрела ударила змеюку в глаз, бедная тварь испуганно заверещала,
лента над ее головой дернулась вниз. Не, ну почему ты такая
реалистичная, аж жалко. Но за убийство монстриков, говорят, дроп
дают… потому за первой стрелой в змеюку полетела вторая. Я летала
вокруг и стреляла, еще, еще, пока ее морда не стала напоминать
огромную подушечку для иголок. Лента ее жизни побледнела, и тварь
эпически сдохла, завалившись на дороге вверх брюшком.
Ох радость... и экспы за нее дали столько, что я сразу на третий
уровень вскочила. Отлично… жаль, дропа не выпало…
И тут… «Задание не выполнено, у вас полтора часа на выполнение».
Уже полтора? Я полчаса эту заразу била?
Да меня сейчас Алекс из игры выгонит, и тогда что? Я медленно
спланировала на дорожку, коротким приказом убрала антиграв в рюкзак
(как он туда влез и почему рюкзак не потяжелел, я не спрашивала),
как за спиной раздалось знакомое шипение. Воскресла, гадина! Всем
бы так!
– Ну и хрен с тобой! Умирать, так умирать! – сказала я, раскинув
руки. – Жри, тварь!
Ну меня и сожрали… Зуб за зуб… И дали эту проклятую броню. За
выполнение задания. Бинго! Меня не отлучат от игры на семьдесят два
часа!
Ты ж мать твою так! «Неприятно… но не смертельно»? Убью Алекса!
Он меня совсем за дуру держит?
Меня выворачивало на дне проклятой кабины, болело все, казалось,
каждая частичка многострадального тела… и шевельнуться, даже дышать
было невыносимо. Как сквозь сон осознавала я, что Алекс влетел в
кабину, снял шлем, нажал кнопку на панели и освободил меня от ажура
комбинезона. Бросив все это на пол, он подхватил меня за пояс и
заставил встать. Почти потянул, не повел, к дивану, укутал в одеяло
и сунул в руки кружку с чем-то, в чем я через туман боли различила
вкус спиртного. Крепкого спиртного. Такого, что от пары глотков
стало почти все равно, а боль отдалилась, хотя и не исчезла.
Интересно, надолго ли?
– Прости, я и забыл, как это неприятно в первый раз, – сказал
Алекс. – Живой?
Живая-то я живая, только… жить после этого не хочется… и первой
фразой, когда я, наконец-то, очухалась, было:
– Какой садист делал эту игру?
Алекс рассмеялся, пробормотал что-то вроде, что если ругаюсь, то
жить точно буду, и сказал:
– Глупый, если не больно, совсем не больно, то и неинтересно.
Если там умираешь только в понарошку, если все раны мгновенно
заживают, то нет такой вспышки адреналина, как хотелось бы. Потому
разработчики на входе показывают игрокам, чтобы особо не
расслаблялись.